Да забудут имя моё. Дмитрий Староселец
Но как иначе? Постоянно кидать себя в непривычное? Или же как-то прекратить строить ожидания? Ведь они будто сами по себе, непринуждённо, так и рисуются в уме, словно там сидит некий художник, моментально зарисовывающий всё подряд.
Мысль была любопытна, но я откинул её до лучших времён, а пока хозяин дома искал заказанные ему ингредиенты, собирал и упаковывал их, в привычной манере стал внимательно изучать помещение, но, помня прошлый опыт, не позволял себе что-либо трогать.
В правом дальнем углу обнаружилась большая полка с книгами, частью относительно свежими, а частью потерявшими свой былой вид. Если не сказать похуже. Казалось, некоторые так и развалятся, лишь стоит взять их в руки. Названий же представлялось немерено. Глаза так и бегали по ним, временами принимаясь вчитываться в еле разбираемые буквы на старых и потрёпанных обложках.
Постепенно перепрыгивая с одной книги на другую, мой взгляд наткнулся на яркое солнечное пятно. Оно разместилось прямиком на одном из переплётов. Находка смутила меня. Откуда бы ему взяться, – промелькнула мысль, и я посмотрел в сторону окна, но то не содержало и намёка на солнечные лучи. Медленно мой взгляд пробежался по всей округе вверх. В ту часть, откуда хоть как-то мог исходить свет. Вот только наткнулся на совершенно невообразимую там вещь. То было зеркало.
Настоящая диковинка, завидев которую, я ощутил разыгравшийся интерес и принялся ходить, наворачивая круги по комнате как заколдованный, высматривая, что же в итоге там находится. И только обойдя помещение гербария несколько раз, смог сформировать в голове представление, в чём собственно дело – оказалось, что за всей этой полнотой зарослей, откуда, то тут, то там выглядывали лучики солнца, находилась полностью застеклённая крыша, до самых глубин поразившая меня одним своим существованием. Но чудеса на этом даже не думали заканчиваться, под этим колпаком дома была расположена целая система зеркал, равномерно распределявшая свет по пространству комнаты.
Никогда прежде мне не доводилось видеть что-то подобное. Да я даже и представить не мог, что такое великолепие может существовать наяву. Но чья-та гениальная рука, решила иначе.
Снова остановившись у книжной полки и пребывая в полном оцепенении от увиденного, я так и смотрел заворожённо вверх. И неизвестно, сколько бы так ещё простоял, если бы из того охватившего состояния не вывел меня подошедший Корвус. Посмотрев в мою сторону, он также поднял взгляд. Прошло несколько секунд нашего устремлённого взора вверх, и мой спутник заговорил:
– Способен на многое человек, когда подходит к делу с любовью, – впервые звучала его речь, не ограничившаяся простой фразой.
– Это всё он один сделал? – вылетело из моих уст уточнение, одновременно выражавшее восхищение видом и удивление сказанному.
– Его отец, – ответил Корвус.
– Похоже он был гениальный человек, – заключил я.
На мои слова спутник сделал уточнение:
– Хороший