Иллюзия кошмара. Юлия Пашина
и Юмико обогнули чудесное озеро, где обычно удили рыбу рыбаки из близлежащих деревень и гуляли влюбленные парочки, пробрались по холмам к секвойной роще, а затем к персиковым садам недалеко от небольшого городка Берка. По мощеной дороге ехать было гораздо легче, и они стали покрывать за день то расстояние, что раньше покрывали за два. К тому же пейзаж стал радовать глаз не в пример больше заросших низким кустарником холмов. Практически гроздья персиков, душистых слив и груш висели на деревьях последние дни перед осенней страдой. Рин купил по целой корзине орехов у местных, чтоб по приезду в болота выгодно это все сбыть несчастным смертным, обладающим возможностью выращивать только рис.
Юми не на шутку привязалась к магу. Он уже не был столь резок и груб с ней. Продолжал учить языку кехаров, который откуда-то знал в совершенстве, с удовольствием рассказывал последние вести с фронта, которые узнавал, общаясь с купцами на рынках и даже, немного о себе. Призывательнице казалось, что она ловит его сладострастный взгляд и с замиранием сердца ждала сумерек, когда на сон грядущий она обрабатывала уже давно затянувшуюся рану на его затылке. Это превратилось в обряд, ритуал, который связывал их крепче любого заклятья. А после они молчали, сидя в темноте. Она обнимала его за плечи, а он прижимался к ней спиной. Словно показывая ей, что не видит опасности. Доверяет ей. И в этом было что-то сакральное, волшебное. Такого не бывает у распутниц в столице. И у желчных злобных магов, владеющих сложным и уникальным волшебством.
Юмико с ужасом думала о том времени, когда они прибудут в болота и он, выполнив все договоренности, даст ей вольную. Она прекрасно понимала, что не может больше без этого странного хмурого мужчины. Он проник в ее голову, пропитал её мех своим запахом, просочился под кожу и в сердце. Она отогрелась в жаре его огня и почувствовала себя обычной женщиной, а не изгоем. Ей нравилось готовить ему еду, штопать его вещи, развлекать беседой в дороге. И все остальное казалось неважным и ненужным, словно один из его разваливающихся пыльных сундуков.
Так может остаться? Хотя бы спросить. Вдруг, он будет не против.
– Юмико, а о чем ты мечтаешь? – спросил на кехарском языке он в это погожее солнечное утро.
И внезапно она вздрогнула, словно ей высыпали ковш льда за шиворот.
– Я? Я… уже давно ни о чем не мечтаю. У меня есть еда, кров и хорошая компания, – неуверенно проговорила она, стараясь правильно произносить слова.
– И все? – удивился маг.
– Ну да. Я теперь вполне состоятельная смертная и смогу, наверное, как-то устроиться в жизни. Этого вполне для меня достаточно.
– Ты не похожа на тех женщин, что я знал, – усмехнулся маг.
– И о чем же мечтали они? – спросила Юми, протерев подолом яблоко и с хрустом откусив.
– О платьях, славе и принцах. В основном.
– Но господин Ринейр, зачем мне платья, когда у меня есть целых четыре? Зачем мне слава, если мой народ ненавидят и стремятся уничтожить? А принцы… Мне они тоже ни к чему, –