Тени древних. Хроники тварей. Рассказы. Алексей Гунарович Зайцев
за миром из бездонных колодцев, а кожа имела нездоровый оттенок старой слоновой кости.
– Вы журналист? – спросил голос, который казался одновременно ледяным и ломким, как тонкий лед над бездонной пропастью.
Я поднял взгляд, с трудом фокусируясь на ее фигуре.
– По крайней мере, так написано на визитных карточках, которые я больше никому не раздаю, – ответил я, махнув рукой в сторону стола, где под слоем пыли и бумаг была погребена небольшая стопка карточек с моим именем. – Хотя, если честно, я сейчас веду расследование собственного дна.
Я показал на бутылку. Она не улыбнулась. Я не был уверен, что это лицо вообще способно на мимику.
– Меня зовут Эвелина Харитонова, – произнесла она тем же безжизненным тоном. – Мне нужна ваша помощь.
– Все так говорят, – я потер виски, пытаясь прогнать вязкий туман, заполнивший мою голову. – А потом оказывается, что я – последний человек на земле, способный кому-то помочь.
Что-то в её взгляде заставило меня выпрямиться в кресле. Что-то первобытное, инстинктивное – как у животного, почуявшего запах хищника.
– В чём дело? – спросил я, внезапно обретая трезвость.
Она смотрела на меня так, будто оценивала – достоин ли я того, что она собиралась сказать. Её взгляд словно проникал сквозь плоть, изучая темные углы моей души. Наконец, она заговорила:
– Вы когда-нибудь встречали мёртвых?
Я усмехнулся, пытаясь отогнать внезапный холод, пробежавший по позвоночнику:
– Каждый раз, когда смотрю в зеркало.
В древних глазах на молодом лице не мелькнуло даже тени понимания.
– Мой муж умер год назад, – произнесла она с такой обыденностью, словно говорила о погоде. – Я похоронила его. Видела, как закрывали гроб. Наблюдала, как земля поглощает его последнее пристанище. Слышала, как комья глины стучат по крышке. Он мёртв. Он абсолютно, непоправимо, окончательно мёртв.
– Сочувствую, – пробормотал я, внезапно ощутив потребность выпить еще.
– Три дня назад он вернулся.
Её слова повисли в воздухе, словно обретя физическую форму. Я медленно налил себе еще, но стакан остался нетронутым. В этот момент за окном вспыхнула молния, и на долю секунды комната озарилась призрачным светом. Тени исказились, растянулись по стенам, как чудовищные конечности невидимых существ.
– Это… в каком смысле? – спросил я, когда раскат грома, последовавший за вспышкой, растворился в ночи.
– В прямом. Он вернулся домой. Стоял на пороге, как будто ничего не случилось. Сказал: "Привет, дорогая". Голос его был точно таким же. Походка. Запах. Родинка над верхней губой. Шрам на левой руке от аварии десятилетней давности. Всё… всё соответствует.
Я сглотнул, ощущая, как пересохло в горле.
– Вам не приходило в голову, что кто-то играет с вами? Двойник, родственник, о котором вы не знали?
– Конечно, приходило, – в её голосе проступили нотки