Эмир Кустурица. Где мое место в этой истории? Автобиография. Эмир Кустурица
небо. Именно тогда я впервые сказал:
– Чертово небо!
Последние сто метров пути были самыми длинными и самыми трудными. Я плакал и стонал от боли и напряжения. Мой «Титаник» казался тяжелее, чем настоящий, поскольку его вес оттягивал мою левую руку. Я ощущал во рту привкус пыли, смешанный со слезами, словно я целовал землю, и тогда я пробормотал:
– Чертова земля!
Когда соседка Велинка, смакующая кофе на своем балконе на четвертом этаже, заметила меня, она предупредила мою мать:
– Сенка, твой ребенок плачет, ему больно. Он еле тащится, размахивая над головой огромным куском дерева!
Когда подошла мать, я принялся рыдать еще громче. Она присела, чтобы осмотреть мою распухшую руку.
– С ним что-нибудь случилось? – спросил я.
– С кем?
– С «Титаником»!
– Нет, сынок, не волнуйся, с ним все в порядке.
По дороге в больницу, несмотря на тревогу о моем здоровье, мать несла «Титаник» с той же торжественностью, что и я. Беседуя с доктором, который диагностировал перелом запястья, она продолжала крепко держать корабль в руках. Я не хотел, чтобы она выпускала его из рук, опасаясь, что он тоже может сломаться. Врач наложил мне гипс, и мать отвела меня домой. Боль не стихала, но я ни о чем не жалел. Теперь я мог не ходить в школу.
После того как учительница сообщила, что я должен сдавать все свои домашние задания, было решено, что ко мне будет приходить Снежана и помогать их делать. И тогда мне захотелось, чтобы моя рука никогда не зажила. Особенно когда Снежана время от времени просовывала под гипс вязальную спицу, чтобы осторожно почесать зудящее место. Мы с ней условились, что я буду диктовать, а она записывать. Я смотрел на нее и мечтал, чтобы моя вторая рука тоже оказалась сломанной. А заодно и обе ноги. Чтобы Снежана могла писать за меня все мои домашние задания… Никогда еще мой почерк не был таким красивым.
Папа вернулся из командировки и очень расстроился из-за моего перелома. Он расцеловал меня и пообещал отвезти купаться в Илиджу[7], как только наступит купальный сезон. Он знал, что мне это доставит удовольствие, поскольку я уже как-то ездил без разрешения в Илиджу, прицепившись к трамваю, за что получил неплохую взбучку.
Перед тем как лечь отдыхать после обеда, отец внимательно изучил макет «Титаника». Разглядывая его со всех сторон, он покачивал головой.
– Отличная работа! – сказал он мне. – Только, мне кажется, каркас немного тяжеловат. Когда будешь переставлять его на другое место, будь осторожнее. Не знаю, выдержит ли клей. Мне это напоминает конструкцию нашего социалистического общества!
Когда мне сняли гипс, у меня возникло ощущение, что моя зажившая рука стала невесомой. Отец вернулся домой поздно ночью в приподнятом настроении и, как обычно, когда он был в таком
Бальнеогрязевой и климатический курорт в Боснии и Герцеговине, расположенный в 5 км от Сараева (связан с ним трамваем). –