Эмир Кустурица. Где мое место в этой истории? Автобиография. Эмир Кустурица
«нет». В реальности же в ялтинских договоренностях его «нет» оказалось «да». Все решилось на месте, пока здесь он строил из себя героя. Оказалось, он просто рисовался! – возразил отец тоном, не терпящим возражений.
Я не знал, что означало «рисовался», но слово «диктатор» я понял, благодаря фильму Чарли Чаплина.
– Папа, он как Чарли Чаплин! – вмешался я в беседу, надеясь, что моя реплика понравится отцу. Я с волнением ждал его ответа.
– Намного забавнее, сынок, и гораздо хуже!
Мой отец не любил Тито, потому что большинство его друзей, бывших товарищей по партизанской войне, закончили свои дни в тюрьме «Голи-Оток», сосланные туда под предлогом чрезмерной симпатии к русским и Советскому Союзу.
– В этом он весь, – рассказывал отец. – Отправлял невиновных в «Голи-Оток», чтобы смыть с себя позор. Сначала он сам научил их любить Сталина и Россию, а потом сослал в концлагерь, чтобы отучить от этой любви. Он знал, что это наилучший метод перевоспитания, поскольку перенял его у самого Сталина.
Мой отец не стал прямой жертвой Коминформа[13], но его перевели из Белграда в Сараево. В действительности все выглядело так, словно его переместили по службе совсем по другой причине. Одних отстранили из-за Коминформа, других – из-за их чересчур активной жизненной позиции. Высылка из Белграда являлась обычным наказанием для государственных чиновников. Мне отец сказал, что причиной его перевода стала дружба с его сводным братом, которого тоже внесли в черный список, когда Тито перестал любить Сталина.
– Мой Мурат – добрая душа! И если он предается излишествам, то лишь для того, чтобы хоть немного отдохнуть от своей доброты, – обычно говорила моя мать.
Это, бесспорно, было самое лучшее мнение о моем отце.
Он работал в государственном аппарате и не был доволен своей жизнью. Вначале он занимал пост заведующего канцелярией Информационного бюро Социалистической Республики Босния и Герцеговина, затем был понижен до помощника секретаря. Он хорошо говорил по-английски, но предпочитал русские песни.
В тот вечер, после дискуссии о Тито, я уснул на руках у матери, а отец затянул песню «На Байкале». Тут же в моем сне появилась Снежана Видович. Русские песни вызывали ее образ и раньше, но в саду инженера Пипича она предстала в очень странном виде. На ней было свадебное платье, и она держала в руках маленькую ореховую ветку. Я узнал жезл Тито, который пионеры, молодежь, крестьяне и рабочие вручали ему на день его рождения.
– Это жезл Тито, – сказала Снежана, – нас с тобой выбрали, чтобы вручить его Тито на день рождения!
– Почему на тебе свадебное платье?
– Потому что мы с тобой станем мужем и женой!
– Я согласен пожениться, но ветку вручать не буду! – возразил я. – Во-первых, я не отличник, а во-вторых, я не знаком лично с товарищем Тито. Я видел его только на фотографии.
– Значит, ты не хочешь на мне жениться?! – спросила меня Снежана.
– Как это не хочу? Я готов все сделать для нас двоих!
– Тогда решай:
Информационное бюро коммунистических и рабочих партий (1947–1956) – международная коммунистическая организация.