Роза и Тень. Ксения Анатольевна Изотова
я упаду, никакого следующего выступления для меня не будет. Вообще ничего не будет.
– Дай пройти, – потребовала я. Хотела, чтобы приказ прозвучал внушительно, но голос сорвался почти на писк. Стражник ухмыльнулся ещё шире, наглые глаза уже раздевали меня.
– Не упрямься, красотка. Будешь вести себя хорошо, не сделаю больно.
Он потянулся ко мне, и я чуть не закричала от страха и ярости. В груди зашевелилась магия. Я на секунду замерла, а затем доски помоста закипели, покрываясь пауками. Крупные, с ладонь твари карабкались по лестнице, заползали на помост. От трения тел друг от друга послышалось шипение. Стражник побледнел и отшатнулся. Шаг за шагом он отходил от кишащей массы, трясясь от ужаса. Я угадала верно, пауков он явно боялся. Повинуясь почти незаметному движению моих пальцев, сразу несколько пауков ускорили движение и забрались на ноги мужчины. Я гордилась своими иллюзиями и знала, что сейчас чувствует моя жертва – прикосновение каждого волоска, каждой крошечной лапки. Если паук вонзит свои жвала в тело, стражник даже почувствует боль. Очередной паук вскочил на мужчину, быстро пробежался по спине, забрался на обнажённую шею, прильнул теснее. Не выдержав, стражник заорал от страха и сделал последний шаг.
Помост ушёл у него из-под ног, и мужчина рухнул на потёртое сукно арены. Я осторожно перегнулась, глядя на неподвижное тело внизу.
– Трой?
Постояв несколько мгновений над телом, предводитель стражников медленно поднял голову. Наши взгляды пересеклись, и я перестала дышать. На отмеченном шрамами лице расцвела недобрая усмешка. Я тут же приникла ещё ближе к помосту, скрываясь от слуги Ордена, но было уже поздно. Он видел меня. Он знал, кто убил его человека – ведь, в сущности, я действительно убила его! Но самое страшное было даже не это. Уткнувшись лицом в грязные доски, я поняла, что в момент борьбы со стражником все мои тщательно поставленные иллюзии слетели. Предводитель видел мои глаза.
Весь вечер и всю ночь я ждала ареста. Подскакивала на каждый шорох, ожидая – вот-вот в мою комнатушку ворвутся жрецы Святого ордена и уведут в темницу, а затем и на костёр. Будь я богата, написала бы завещание, но, кроме нескольких изрядно потрёпанных трико, у меня ничего не было. Единственная настоящая ценность – оставшийся от мамы браслет, но его мне даже не снять, чтобы не достался жрецам. Я сидела на кровати, крутя на запястье тонкую полоску металла. Под утро не выдержала и всё же вышла из комнаты, на задворки Цирка, последний раз встретить рассвет на свободе.
– Не спится?
От хриплого голоса у меня всё перевернулось внутри. Медленно, прилагая все усилия, чтобы удержать иллюзию на месте, я повернулась. Мужчина стоял рядом, небрежно прислонившись к стенке шатра. Русые волосы перехвачены сзади шнурком, только одна прядь падает на глаза – зелёные, недобрые. Лицо всё в шрамах, белых, розоватых и припухлых багровых. Нос с горбинкой явно не раз ломали. Я довольна высока, но рядом с этим человеком чувствовала себя крошечной букашкой. Одно движение его руки, и моя тонкая шея переломится.
– Вы