Бессмертие. Святослав Львович Гаврилов
треском веток, Кеша брёл долго, далеко не коротко. Солнце уже садилось, небо начинало темнеть, потихоньку становилось холоднее. Парень глубоко вздохнул, видя, что он идёт мимо поваленного дерева, которое проходил часа два назад и стал понимать, что ходит кругами. Обходя завалы, овраги, густые кусты и скопления ёлок он всё время возвращался на одну и ту же протоптанную им же самим тропу. Казалось, сам лес не хотел выпускать его. На самом же деле такое сплошь и рядом случалось со всеми неопытными путешественниками. Самонадеянно думая, что он идёт ровно вперёд, парень невольно сворачивал немного в сторону, и получалось так, что он возвращался к тому же месту, с которого начинал.
Смеркалось. Жужжание кузнечиков сменялось кваканьем лягушек, в этом кваканье начинало скрежетать стрекотание сверчков, а убаюкивающее пение птиц стало затихать. Только ветер свистел над кронами деревьев. Скоро сказка сказывается, да куда быстрее дело делается – стемнело быстро. На небосводе стали зажигаться звёзды, а ясная луна благо всё же освещала путь. Душа начинала болеть: такое отчаяние и страх подкатили. В каждом кусте начинали мерещиться щупальца, каждая коряга превращалась в его воображении в страшную кикимору, каждый лишний шелест листвы стал пугать. Он страшился пробегавших в дали зайцев и не дай боже, какой-нибудь ёж начнёт красться рядом – сердце тут же уйдёт в пятки. Но больше боялся он не столько своего воображения, сколько реальной опасности. Откуда-то далеко-далеко до него доносился ужасающий вой – волки.
Ноги уж сами валились. Боль по всему телу так и не унялась, хоть после столь длительных нагрузок и стала терпимее. Кеша заприметил тот самый дуб с гнездом, что уже проходил и решил подойти посмотреть, подобрала ли птица своего птенца, а заодно там же и прилечь отдохнуть. Подойдя к дереву, он только что не ахнул – сдержался. Растерянно осмотрел оставленное им место: гнездо валялось на земле, птенцов ни одного нигде не было, а откуда-то спереди доносился треск костра и запах жаренного птичьего мяса.
Мальчик осторожно обогнул старое дерево, и, стараясь не издавать шума, прошёл вперёд, к кустарнику из-за которого оранжевым пламенем светился костёр. Он приблизился к трём стоящим в ряд сосёнкам подле лощины, из которой горело пламя, и стал выглядывать за них. У костра сидел недавнишний его знакомый, младший купеческий сын Емеля, он ел воронят, по всей видимости, добытых из ранее отмеченного Кешей гнезда и нервно крутил в руке небольшой ножик. Кеша переступил с ноги на ногу и нечаянно задел ветку, лежащую под ногами. Та предательски хрустнула и тут же выдала его местоположение. Парень у костра всполошился, приподнялся, посмотрел в его сторону и произнёс:
– Эй, кто это там? Выходи!
Кеша не рискнул выйти, а лишь попятился назад, не желая вступать в ещё одну конфронтацию. Он хотел было уже кинуться прочь, однако его собственное больное тело в особенности босые ноги, стёртые в кровь, снова подвели его. Колени подкосились, а в этот момент, освещая себе путь наспех сделанным факелом, на