Либертион. Анна Александровна Тищенко
быстро проходящий эффект.
– Боюсь, сегодня мне нужен тяжелый и длительный, – усмехнулся Тиберий.
– В таком случае… Могу я?
– Конечно, – Тиберий с улыбкой протянул руку, терпеливо ожидая, пока бармен проверит его документы, отсутствие судимостей, медицинских ограничений и уровень страховки.
– Вы, наверное, новенький? – спросил Тиберий, в упор глядя на бармена своими непроницаемыми черными глазами. – И я у вас первый?
– Нет… – пролепетал парень и покраснел, но тут же поняв суть вопроса, смутился и залился краской еще сильнее. – То есть да, я работаю месяц, и никто еще ни разу не спрашивал настоящий виски.
Желая загладить неловкость, он поспешно и угодливо спросил:
– Сколько? Стандартный, двойной?
Тиберий бросил нечаянный взгляд в сторону их столика. Колин что-то серьезно и старательно объяснял Мупочке, а тот, выпучив от усердия глаза, зачем-то пытался запихнуть в рот внушительных размеров банан. Целиком. К несчастью для Тиберия, обладавшего тяжелым взглядом, вся компания тут же повернулась к нему. Мупочка с бананом во рту приветственно замахал руками, Мелисса, указав на Мупочку, сложила из пальцев сердечко, Колин расплылся в сладчайшей улыбке. Тиберий сглотнул.
– Бутылку, пожалуйста.
Первую порцию Тиберий проглотил залпом, живительное тепло разлилось по груди, натянутые нервы немного расслабились. Он заговорил с барменом, сел, повернувшись спиной к суровой реальности в лице Мупочки и друзей, и минут пять прошли мирно и вполне приятно. Но, как сказал романтический поэт, ничто не вечно под луной. Чья-то рука игриво прошлась по его бедру, и Тиберий очнулся от сладостного плена покоя и уединения.
– Тибби. А мы вот с Колином обсуждали проблемы нашей личной жизни, – понизив голос, сообщил Мупочка.
– Вашей с ним? – с некоторой надеждой, осторожно спросил Тиберий.
– Нет же. Нашей с тобой. Нам пора начать ее разнообразить.
– !?..
– Ну, к примеру, ролевые игры. Ну, как у всех нормальных пар. К примеру, немножечко садомазохизма очень бы оживило нашу сексуальную жизнь. У меня есть миленькие наручники и хлыст, и еще много чудесных игрушек.
Воображение живо нарисовало перед Тиберием соблазнительную картину – Мупочка, накрепко прикованный к кровати наручниками, с кляпом во рту (чтобы не возмущался вслух), а сам он спокойно и в тишине работает весь вечер. «А что, прекрасная мысль».
Мупочка сунул нос в стакан Тиберия и сморщился.
– Ты опять настоящий виски пьешь? Что ж это такое, каждый раз, как у нас свидание, ты напиваешься, а потом ты всегда такой грубый, свирепый и неласковый, и жестокий, – в глазах у Мупочки заблестели слезы, – и никогда никаких прелюдий, а сразу…
Он всхлипнул и посмотрел на Тиберия так жалобно, что тот едва не смягчился. Этот бессвязный, но довольно громкий монолог с большим интересом выслушал