Фимочка и Дюрер. Вне жанра. 3-е издание. Исправленное.. Алла Лескова
годы, когда я уже расцвела и оформилась, я оказалась проездом в том городе детства и позвонила ему. Он обрадовался и пригласил встретиться. Впрочем, связь наша не прекращалась, мы переписывались время от времени все эти годы, и я знала, что с ним случилась беда. Во время удаления зубов под общим наркозом врач уронил вырванный зуб ему в трахею и скрыл этот факт от всех. И без того страдающий с детства от астмы, этот человек лишился одного легкого и стал задыхаться совсем. Врачи посадили его на гормоны, и бывший любимец женщин и меня превратился внешне в огромного, нереально толстого и ослепшего к тому же от гормонов мужчину.
Он со мной делился этим в письмах, и я знала, что уже никогда не увижу того, прежнего. Таким, каким он был в моем школьном детстве.
А по телефону, через годы, я услышала: ты приходи, но я сейчас страшный, Аллочка… Только не испугайся… Но приходи.
Да, он еще при этом не прекращал работать, и все тексты вычитывал через сильную лупу.
Я подошла к его дому, и мне навстречу из подъезда вышел он. Я умею владеть собой и надеюсь, что он не заметил моего ужаса…
Мы обнялись. Он взял лупу и сказал – вот ты какая, Алка, стала… Пойдем на кухню… На кухне мы пили кофе и ели запеченные им бутерброды с сыром. А он остался тем же, рассказчиком непревзойденным, все про Маринеско рассказывал и рассказывал. Сильно нервничал, еще поэтому. А я про Маринеско не слушала, а только смотрела и смотрела…
Перед уходом он вдруг взял в руки мое лицо и стал осыпать его поцелуями вперемежку со слезами. И сказал – спасибо тебе за все. Через год его не стало. Мне позвонили из моего детского города и сказали: он умер. Принял яд. Не смог больше так мучиться.
Ну это я к тому, что да, поцелуи разные бывают… Как и судьбы.
Я давно заметила, что какой-нибудь человек живет в согласии с совестью и миром, добра много делает и наград за это не просит, в общем, что надо человек. А потом один раз не сделает кому-то добро, не сможет, или оступится, или… Но только один-единственный раз – и сразу плохим становится. И наоборот. То есть живет какой-нибудь, не знаю даже как назвать, женщин бросает, жадный к тому же, лживый, предаст – глазом не моргнет, людей обижает легко, в общем, свинья. А один раз старушке ответит, как пройти в библиотеку – и святой сразу. Все кричат – ура, а мы так плохо о тебе думали, стыдно-то как нам теперь.
Когда на сердце тяжесть и холодно в груди… К ступеням Эрмитажа не хочется идти…
Так трогательно, когда мужчины публикуют в фейсбуке свои портреты… Хочется подойти, погладить их по голове и сказать – да красивый ты, красивый! Еще орел.
Захожу в родной коллектив, а там вовсю обсуждение идет. Почему прохожий, которому навстречу одна сотрудница шла, улыбнулся ей. Незнакомый, а улыбнулся. Общий вывод коллектива: больной!
Было еще одно предположение.
– Может, у тебя резинка от трусов