.
этого производства – капитализма. «Онаучивая» вещные и организационные элементы производительных сил, капитал стремился отделить науку от формируемого системой машин «совокупного рабочего».
Определив ход «вещей и идей», целе-рациональный подход естественно привел к формированию «человека-машины», торжеству механистического упрощения, «спрямления», линейного конструирования, возможности на основе сформулированных алгоритмов упорядочить структуру и обеспечить эффективное функционирование не только каждого «звена», но и производства всех общественных отношений.
Прошлый, овеществленный труд в виде машины или, шире говоря – средств производства, стоил гораздо дороже сравнительно дешевого живого труда работника. Ранее нерасчлененный и кое-где, по словам К. Маркса, «полухудожественный труд» в условиях Традиции теперь глубоко специализировался, и человек становился одномерным, «функцией одного движения» (П. Дракер). Это было обусловлено не только интересами повышения производительности, но и контроля за работниками. Уже в начале XIX в. буржуазные идеологи откровенно писали, что машина, этот «железный человек», есть «творение, предназначенное для восстановления порядка в рабочих классах» [235, с. 379].
Индустриальное общество – это машиноподобный Левиафан, который требует жестко центрированного, линейного и иерархического управления. М. Вебер ясно выразил эту потребность в своей теории «бюрократической организации», способной обеспечить эффективную деятельность человека в современном обществе. «Технический разум» наделил ее следующими чертами: игнорирование личных качеств во взаимоотношениях между сотрудниками организации; разделение труда на основе функциональной специализации; четкая иерархия власти; система правил, определяющих права и обязанности каждого члена организации; система процедур, определяющих порядок действий во всех ситуациях функционирования организации; отбор и выдвижение работников по квалификации.
Иными словами, Вебер рассматривал бюрократию как позвоночник: его звеньев ровно столько, чтобы обеспечить стабильность организма. По степени эффективности бюрократическая организация имеет такие же преимущества, какими обладает машина по сравнению с немеханизированными способами производства. Вместе с тем организация, по Веберу, – это отрицание свободы человека, и, как самоцель, она может быть реализована лишь вне организации. Целе-рациональное начало оказывается редуцированным не только до человека-машины, но и машино-подобной организации. В этом, отмечал Н. А. Бердяев, принципиальное отличие внешней механической организации от организма, который содержит в себе внутреннюю цель саморазвития.
Механистические научные принципы в индустриальном обществе проецируются на всю совокупность общественных отношений. «То, что имеет силу относительно системы машин, – писал К. Маркс, – верно также для комбинирования различных видов человеческой