Псы, стерегущие мир. Алексей Игнатушин
не выходит сказ о битве Перуна со Змеем.
Лицо воеводы потемнело, ибо не любил он упоминаний о Волосе. Пересилил себя, сказал непринужденно:
– Будто не слыхал ни разу.
– Не в том дело.
Савка отошел подальше, с преувеличенным любопытством осмотрел привязь коней, сел под деревом и под шепот кроны прикрыл в полудреме глаза.
– Вот мы знаем, что Волос… – продолжил Лют и запнулся. Хотел сказать, что Змей хитростью и коварством пленил Перуна, но вовремя прикусил язык. – Волос заточил супротивника, и тот долго не мог освободиться.
– Ну? – буркнул Стрый.
Лют окончательно позабыл о птице – полуощипанная тушка свалилась в траву.
– А кто разбил цепи? Кузнец. – Лют потрясенно выдохнул последнее слово и выжидательно посмотрел на воеводу.
Стрый подвигал складками на лбу, спросил недоуменно:
– Ну и?
Лют едва сдержал вздох разочарования: неужто поблазнилось несусветствие?
Стрый смотрел требовательно, но в глазах его мелькнуло опасение: уж не повредила ли уму лучшего гридня нечистая сила?
– Мы – воины, – продолжил Лют. – Перун, бог Грозы, благоволит нам, мы – любимые его чада. Дочери его, Магуре, любы витязи. Сраженных воинов сладко целует, дает испить воды из золотого черепа, и счастливый витязь отправляется в ирий. Мы клинками охраняем мир от Кривды, на свете нет людей важнее нас. Так почему Перуна освободил не блещущий панцирем воин, а кузнец?
Стрый одобрительно кивал, в глазах затеплились огоньки, но после последней фразы он нахмурился.
– Не бери в голову, – громыхнул воевода. – Мало что придумают кощунники, может, и воин освободил, оружный молотом, а молва списала на кузнеца. Все просто.
Лют кивнул, взглядом споткнулся о тушку птицы, спохватился – и в стороны полетели перья. Задумчивый блеск в его глазах почти растаял. Стрый отметил недовольно: немного недоумения все же осталось.
Затрещали громко ветки. Испуганный Савка продрал глаза и кинул ошалелый взгляд на Буслая. Гридень зло оглядел поляну и поспешил к костру. В руки воеводы ткнулась баклажка. Стрый насмешливо оглядел гридня:
– А чой ты грязный?
Буслай вполголоса выругался, с трудом стащил с себя мокрую рубаху и повесил ее над языками пламени. Стрый хохотнул издевательски:
– Никак повстречался с водяным?
Буслай буркнул через плечо раздраженно:
– С младшим братом.
– Понятно.
Воевода наклонил баклажку, и на землю полилась ядовито-зеленая жидкость. Мерзко запахло, и тут Лют удивленно уставился на дымную лужу, трава вокруг которой сразу пожухла. Буслай принюхался, и брови его поползли вверх.
– А ты чего думал? – спросил Стрый ласково.
Гридень затараторил подсердечной бранью, обещая надругаться над ичетиком, водяным и всей их поганой семейкой. Стрый одобрительно кивал, восхищенно прицокивал.
– Эх, посуду испоганил, – вздохнул воевода. – Ну, ладно, обещал пакость простить. – Оскверненная баклажка улетела в кусты.
Лют ощипал