Школьные тайны и геометрия первой любви. Американские приключения русской учительницы. Татьяна Мануковская
лепёшками.
– А как они называются? – спросила моя мама.
– Боюсь, вы и не выговорите: хингалш.
– А что внутри этих лепёшек?
– У меня сегодня они с творогом. Домашним творогом. У вас в Америке ни творога, ни сметаны купить невозможно.
– Да что Вы? Сметаны полно, любой…
– Это вы считаете то, что вам продают, сметаной. Те, кто из России приехал, чувствуют огромную разницу между настоящей сметаной и тем, что называется сметаной здесь. Так что мы покупаем настоящее молоко у фермера…
– Вы пьёте настоящее, жирное коровье молоко?!! – почти с ужасом спросила мама, прервав Лину.
– Конечно! Молоко должно быть от коровы, а не «от пакетика» с сухим порошком. И оно должно быть жирное, чтобы из него сделать творог и сливки.
Моя мама разве что челюсть умудрялась придерживать, чтобы уж не выглядеть совсем дикой и невежливой.
На столе, между тем, появилось огромное блюдо с мясом и какими-то белыми колобками вокруг. О, господи, как оно пахло: лугом, промытым дождём и согретым солнцем. Лесной завалинкой в тучный осенний день. Жменькой хрустально чистой воды, набранной в жаркий день из холодного родника. Жарким мексиканским перцем и изысканно тонкими восточными приправами. Альпийскими лугами, источающими мягкий, ни с чем несравнимый, сухой аромат прогретых до последнего лепестка и зёрнышка трав и цветов. Скошенной травой и деревенской проталинкой…
Белые колобки вокруг мяса оказались «галушками». Рядом с мясом появилась супница с бульоном. А к бульону Лина принесла свои творожные лепёшки – хингалш.
Я в жизни так вкусно не ела!!! Даже мама, которая с опаской подносила первую лепёшку ко рту, заохала и «замнямила», едва откусив первый кусок. Наши причмокивания, сладостные «Аааа…», полноротые «Ммммм…» были лучшими комплиментами хозяйке.
Лина не позволила маме помочь убрать со стола. Ловко, красиво и бесшумно они управились с пустыми блюдами вдвоём с Саният. А потом мы пили «долгий» чай и разговаривали.
– Лина, Вы самая настоящая чеченка? – спросила мама и покраснела.
– Конечно, чистокровная чеченка. А вы, американцы, какими нас, чеченок, представляли? – с улыбкой поддержала разговор Лина. Её глаза так и брызгали на нас задорными голубыми смешинками.
– Тёмными… Темнокожими, черноволосыми, черноглазыми.
– В общем, сплошная темнота и забитость, – рассмеялась Лина.
– Да нет, что Вы… Не совсем так. Но… по большому счёту… правда в Ваших словах есть, – моя мама смущалась и заикалась всё больше. – Мы только и слышим, как угнетают всех мусульманок. Как одевают в чёрные коконы, которые и одеждой-то не назовёшь. Как девочкам и девушкам запрещают учиться. Как насильно замуж отдают…
Мама остановилась, отдышалась и взглянула на Лину с виноватой улыбкой.
– Что же тут возразить? В некоторых странах так и есть. Но не у нас. Хотя и мы стараемся одеваться красиво, модно и опрятно,