Брыки F*cking Дент. Дэвид Духовны
в своей жизни.
– А, это, что ли, кюблер-россовское? Дребедень в стиле Джеймза – Хиллмена – Юнга?[71] – сказал Тед, притязая на общность с ней и выказывая эрудицию, но тут же понял, что ведет он себя как снисходительное чмо. Накатил гнев – гнев на рак, а перед Тедом стояла Мариана, и возникла опасность, что он сейчас сольет это все на нее. А не хотелось.
– Вы читали Кюблер-Росс?
– Да.
– И как вам?
– Ну, я на самом деле не прям читал ее, скорее читал про нее – вот так я читал.
– «Читал про нее – вот так читал». Понятно.
Если бы это была игра на очки, Тед проигрывал бы со счетом 0:3, с двумя страйк-аутами и одним пинком на горку.
– Вот письмо. – Она подала ему желтый линованный листок. – Письмо, которое он написал мирозданию.
– Этому мирозданию? – переспросил Тед, поняв, что раз уж никак не пресечь этот снисходительный тон, то надо за него хотя бы отвечать. Здесь и сейчас взять быка за рога, то есть сказ про себя-мудака. Может, она примет эту снисходительность за силу и ум. Тьфу-тьфу-тьфу. – Мирозданию, в котором мы с вами находимся? Этому мирозданию он написал?
Она кивнула и ткнула пальцем в письмо. Теду не хотелось его читать, и он, продолжая нести околесицу, глянул на оборот листка.
– А обращение к мирозданию в начале письма должно быть? Дорогое мироздание. Наверное нет, так? В смысле, космический почтальон не понадобится: письмо – оно уже в мироздании, которому адресовано.
Медсестра вздохнула и показала взглядом на письмо. Тед, вероятно, уже испытывал ее терпение. Он начал читать вслух:
– «Дорогой Тед, у меня рак легких. Что хуево, птушта я всегда покупал только такие сигареты, которые вредны беременным женщинам и младенцам, а я – ни то ни другое и считал, что меня это не затронет. Дурак-то. Поди ж ты: рекламному боссу “Тарейтона” вставили его же смоляной пистон».
Тед оторвался от чтения и проговорил:
– Смешно.
– Дочитайте до «Красных носков», – сказала Мариана.
Тед вновь вперился в текст:
– Тыры-пыры, тыры-пыры. А, вот… «Меня зачали в 1918 году, в ночь, когда “Носки” в последний раз выиграли в чемпионате. Незаконый сын незаконой женщины, еще одно проклятье Малыша». Остроумный квазиисторический каламбур. «Незаконный» написано с ошибкой.
Мариана улыбнулась.
– Что? – уточнил Тед.
– Ваш отец сказал мне, что вы профукали свой первоклассный ум и мечете арахис в обывателей.
Тед не смог решить, рад он, что отец так охарактеризовал его этой женщине, или не рад. Он вернулся к письму, повел пальцем по строкам:
– Тыры-пыры… Похоже, он спятил… А, вот: «Сегодня пятнадцатое июня, и “Носки” оторвались на пять с половиной игр. Конечно же, в этом году они наконец-то выиграют, а я, конечно же, умру, и мое пророческое рождение приведет к замыканию кадуцеева круга». Кадуцеева! Давай, пап, отжимай свой словарный запас. Несколько цветисто и выспренно. «До октября мне можно прыгать с высотных
Элизабет Кюблер-Росс (1926–2004) – американский психолог швейцарского происхождения, создатель концепции психологической помощи умирающим больным, исследователь околосмертных переживаний; Уильям Джеймз (1842–1910) – американский философ и психолог, «отец» современной психологии; Джеймз Хиллмен (1926–2011) – американский психолог, основатель направления архетипической психологии.