Река надежды. Соня Мармен
сверх обещанного, к превеликому удовольствию приказчика.
Войдя в прокуренное помещение, Александер увидел трех индейцев, беседовавших с приказчиком по имени Уильям Лонг, американцем из Олбани. Одного из автохтонов ему не раз доводилось встречать. Разговор шел на алгонкинском наречии, поэтому он не мог понять, что происходит. Но по тому, как индейцы указывали на молодую соотечественницу, скромно стоявшую в сторонке, он догадался, что предметом сделки была она. Лонг отрицательно мотал головой, отказываясь уступить собеседникам. Голоса становились все громче, и скоро в лавке собрались зеваки. Еще через какое-то время на шум вышел раздраженный ван дер Меер.
– Bezaan! Bezaan![64]
Голландец повернулся к приказчику, ожидая объяснений.
– Они хотят отдать нам эту женщину в счет прошлогоднего долга, мсье!
Ван дер Меер окинул индианку внимательным взглядом, словно речь шла о банальной шкурке, хмыкнул и посмотрел на Лонга.
– О каком долге идет речь?
Приказчик нашел в старой, заляпанной чернилами счетной книге нужную строчку.
– Бочонок водки, фунт пороха, два фунта свинца и нож!
Голландец вздохнул.
– Пресвятая Богородица! Вемикванит, ты хочешь продать женщину?
Слова были обращены к самому низенькому из троих, одетому почти по-европейски – в рубашку из красной хлопчатобумажной ткани с шерстяным полосатым поясом[65] и коричневые шерстяные гетры поверх штанов, затейливо украшенные на индейский манер. Он пожал плечами, и губы его, и без того тонкие, сжались в выражающую презрение нитку.
– Нет. Это Каишпа предлагает ее. У него перед вами долг, diba’amaage[66].
– Это его жена?
Молчание. Уголки губ Голландца слегка приподнялись.
– Oshkiniigikwe! Gigishkaajige![67] – проговорил Каишпа, указывая на женщину. – Обмен хороший! Очень хороший!
Ван дер Меер обошел вокруг молодой женщины, которая стояла, гордо вздернув подбородок и глядя в стену.
– Каишпа должен знать, что я не торгую рабами.
– Каишпа знает, я ему говорил, – ответил Вемикванит, по-прежнему хмуря брови. – Он говорит, что, если вы откажетесь, он продаст ее другому и вернется с монетами. Но он думает, что здесь ей будет лучше.
– Вот как? Он так думает?
– Да! – ответил Вемикванит, глядя Голландцу в глаза. – Я сказал, что Wemitigoozhi[68] всегда держит слово.
– Это правда, я всегда держу слово. Но не припоминаю, чтобы я обещал тебе, что женщину тут никто не обидит…
– Wemitigoozhi говорит, что хочет защитить нас от дурного обращения Zhaaganaash[69]! Эта женщина – wiisaakodewikwe[70]. Ее отец был французский солдат из гарнизона Микиллимакинак, а мать умерла от оспы прошлым летом. Zhaaganaash хочет владеть ею только для своего удовольствия! У нее уже есть от него ребенок, и она ждет второго! Микваникве хорошо работает. Хорошо обрабатывает кожу и делает очень
Тихо! (
Традиционная деталь мужского костюма канадских поселенцев французского происхождения и метисов в эпоху активной торговли пушниной.
Он платит.
Она молодая! Она беременная!
Француз.
Англичанин.
Метиска.