Развитие правопонимания в европейской традиции права. Игорь Царьков
заметил М. А. Киссель, «за естественным человеком» просвещенного века скрывался буржуа, то есть вполне определенный и исторически ограниченный тип личности…»[154], тем не менее эта модель была прогрессивной моделью, направленной против «неестественных», «наследственных» привилегий, и являлась, как заметил тот же М. А. Киссель, «фундаментом всей предреволюционной идеологии»[155], призывающей к равенству политическому в соответствии с равенством природным.
Таким образом, изолированный «естественный человек» в ситуации «природного» равенства на свой страх и риск вступает в «меновые» отношения с себе подобными, используя свои природные качества (физическую и интеллектуальную энергии).
Эта модель демонстрировала, что люди не во всем тождественны друг другу. Если они одинаковы в своих правах жить вне принуждения и защищать свою жизнь, то по своей физической природе они не могут быть одинаковы, по крайней мере, один может быть сильнее, а другой слабее. Отсюда вывод – вступая в общение друг с другом с целью самосохранения, при необходимости сильнейший поработит слабого, или большинство слабых поработят сильное меньшинство. Следовательно, природа «естественных» социальных отношений представляет собой конфликт, поскольку «каждому было позволено делать все, что ему угодно и против кого угодно, а также владеть и пользоваться всем, что он хотел и мог обрести, равно как и извлекать из этого плоды»[156], и «до тех пор, пока продолжается это естественное состояние, ни один человек (как бы силен или мудр он ни был) не может быть уверен в том, что он сможет прожить все то время, которое природа обычно предоставляет человеческой жизни»[157].
Таким образом, социальный конфликт формулируется как базовое условие жизни общества. У Т. Гоббса это «война каждого против каждого», у Дж. Локка – конфликт между элементами «мира» и «войны» естественного состояния, у И. Канта – «необщительная общительность». Этим доказывалось, что дополитико-правовое состояние общества не является самодостаточным, что в «природе» индивидов отсутствуют качества саморегуляции, и делался вывод – человек в обществе не может жить вне принуждения и вне законов.
Предпочтение просветителями из двух антропологических «аксиом»: человек по природе либо эгоист (модель «дикого робинзона»), либо добрый и справедливый (модель «благородного робинзона») – первой модели не случайное. Этот выбор обусловлен не только субъективными предпочтениями. Дело в том, что, во-первых, только первая «аксиома» удовлетворяет задачи мыслительного эксперимента «судить о том, что есть» вне искусственных «наслоений». А то, что индивид по природе – злое существо, отражало только нейтральный характер данного понятия по отношению к любым аксиологическим суждениям, т. е. суждениям о добре и зле, поскольку из предварительного материала исключалась в том числе и нравственность
Там же.
То же. Т. 2. – С. 156.