Векторы развития современной России. От формирования ценностей к изобретению традиций. Материалы XIII Международной научно-практической конференции молодых ученых. Сборник статей
Эткинд развивает понятие «внутренней колонизации» в Российской империи, и мы действительно можем наблюдать картину, когда сам народ все больше ущемляется в правах и, в некотором смысле, порабощается новым слоем общества, который отделяется от него как внешним видом, так и языком. Во-вторых, хотя постколониальные исследования и обозначают Советский Союз как «советскую империю», но делают это через понятие «антиимпериалистическая империя», которая вроде как успешно реализует эту идеологию, но неминуемо сама становится тем, против чего борется. Понять кто здесь является народом, а кто элитой – практически невозможно.
В конце 1990-х гг., пережив исторические травмы, полученные в ходе XX в., и утратив доверие к демократическим реформам и демократической системе как таковой, Россия вновь обращается к идее империи. Первой ласточкой можно назвать фильм Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник». Спрос на Российскую империю еще только начал оформляться, да и сам Никита Михалков позволить себе гимн великодержавию тогда еще никак не мог, видимо поэтому основанный на сильной ностальгической интенции фильм довольно ироничен по отношению к империи. Хотя Россия здесь ярко противопоставляется Западу (в данном случае США), но все это противопоставление явлено в виде исключительно русского менталитета, который остается тайной для любого, кто сталкивается с ним. Отсюда и слоган фильма «Он русский. Это многое объясняет». Следующими громкими работами становятся «Турецкий гамбит» и «Статский советник» – выпущенные с разницей в один год экранизации одноименных романов Бориса Акунина. Пожалуй, надо отметить «Турецкий гамбит» как одну из первых попыток снять исторический блокбастер: слоу-моушен, большое количество спецэффектов, яркая рекламная кампания, в итоге – большие сборы. «Статский советник» более традиционен и более мрачен. Это первый фильм в популярном кино, который заговорил о террористах-революционерах. И в некотором смысле финальным аккордом становится лента «Адмирал», реконструирующая события начала XX в. с помощью переработанных биографий Колчака и его возлюбленной Анны Тимиревой.
Резюмировать можно следующим образом: в «Сибирском цирюльнике» уклон в сторону «имперскости» наблюдается буквально с первых кадров. Но, несмотря на это, довольно тонкая ирония, пронзающая фильм от начала до конца, позволяет снизить уровень великодержавной риторики и посмотреть на реконструированную историю с критической стороны. «Турецкий гамбит» в этом смысле выглядит крайне современно. Авторам удивительным образом удалось снять динамичный боевик, который практически не манипулирует категориями ностальгии. Тем не менее для зрителя он оказывается довольно далеким от претензии на историчность. «Статский советник» совершает шаг даже не назад, а куда-то в сторону. Ирония все еще присутствует в фильме, хотя и в удручающе малом количестве. «Власть» еще подвергается критике, но в целом фильм представляет собой печальный вздох по умирающей империи, тоску по утраченному прошлому. Россия предстает раненой, но еще великой. Работа с таким сложным периодом,