Флэшмен и краснокожие. Джордж Макдоналд Фрейзер
точно утверждать не берусь, – с кирпичными стенами высотой двадцать футов и достаточно толстыми, чтобы выдержать любой таран. Имелись там две мощные башни типа мартелло[84], размещенные в противоположных углах. Вдоль северной стены шли два яруса строений с прохладными комнатами, напротив, через двор, располагались тенистые пассажи из магазинов и лавок. Внутри надворной башни находились помещения для караула и слуг с очагами и каминами, а в западном конце находились бочарная и плотницкая мастерские, кузница и склады. Крыши зданий образовывали широкий помост, идущий по внутреннему периметру стен; в западном конце на этом уровне располагался даже небольшой дом с крылечком, предназначенный для коменданта, а также – черт побери! – бильярдная, которую обещал мне Грэттен, а я все не верил. Шары, как ни в чем не бывало, лежали на столе. Я был настолько изумлен, что не удержался, взял кий и катнул красного. А ведь всего десять минут назад я болтался на бортике фургона, пытаясь увернуться от томагавка!
– Не могу поверить, что это на самом деле! – воскликнул я, пока Грэттен, снова собрав шары, примеривался к кию – игрок он был никудышный. – И куда, черт возьми, все подевались?
Было в этом нечто зловещее – вещи на месте, не хватает только самих людей. Куда бы мы ни сунулись, все в полном порядке: обеденный салон с дубовой мебелью и столом, накрытым белоснежной скатертью, посудные шкафы ломятся от тарелок и бокалов, ведерко для вина с бутылками бургундского урожая сорок второго года, галеты в бочке, кусочек сыра, затерявшийся в буфете, и портрет Эндрю Джексона[85] на стене.
Та же самая картина в лавке: и кузнечные инструменты на месте, и плотницкие принадлежности не тронуты; хранилища ломятся от шкур, бизоньих курток, одеял, гвоздей, свечей и всего, чего душе угодно, – нашлись даже сургуч и писчая бумага. Провизии на складах хватило бы на целую армию, так же как вина и спирта, в спальных комнатах некоторые из кроватей остались незаправленными, на столе в домике коменданта стоял букет увядших цветов, а в нужнике сохранилась аккуратно разорванная на куски газета.
– Что бы тут ни произошло, – говорит Грэттен, – уходили они в дьявольской спешке.
– Но почему индейцы не разграбили форт?
– Они не знали. Похоже на то, что Бент, а может, и Сент-Врен были оставлены дня два назад. Не спрашивайте меня, почему. Инджины об этом не догадываются: смею предположить, что преследовавшая нас шайка – единственная в округе, причем недавно прибывшая. Знай они, что тут пусто – не прекратили бы погоню за нами.
Звучало разумно, но наводило на тревожные мысли.
– Ты полагаешь… они могут вернуться? Индейцы, я имею в виду.
– Кто знает? Наших приятелей было не более тридцати, и около дюжины из них мы срезали. Может, подойдут другие, а может, и нет. Точно могу сказать одно: с учетом всех наших погонщиков и саванеро у нас полтора десятка стволов – а для нормальной обороны такого места нужно не менее полусотни. Поэтому нам остается надеяться на то, что наши краснокожие
Круглые башни, широко использовавшиеся в Англии для обороны берегов. Название пошло после взятия английскими моряками такой башни на мысе Мартелла на Корсике в 1794 г.
Эндрю Джексон (1767–1845) – седьмой президент США (1829–1837).