Заговор (сборник). Марк Алданов
веером, по мастям. Затем, почти не взглянув на них, снова свел карты в четырехугольник и положил на стол.
– Demande en petite, – сказал де Рибас. – En toute petite, en toute-toute-petite![41] (он произнес немое «e» в конце слов).
Талызин задумался. Пален смотрел на него с усмешкой.
– Тут она ему и сказала, – произнес он.
– Je passe…[42]
– Misère…[43]
– A вы как, с экаром играете? – спросил Иванчук погромче. Поймав вдруг на себе злобный взгляд вице-канцлера, он смутился и замолчал. Игра досталась Палену. «Эк он рискует, ведь ничего у него нет», – сказал мысленно Иванчук, смотря в карты своего патрона, опять мгновенно раскрывшиеся веером. Пален, не задумываясь ни на секунду над ходами, мастерски разыграл игру и еще придвинул к себе большую кучу жетонов. В передней прозвучал звонок. «Я, может, в год столько жалованья не получаю, сколько Петр Алексеевич сейчас загреб», – с восхищением подумал Иванчук. Он смотрел вкось мимо колонны, – какой гость приехал так поздно? Гость этот еще не появился, но по неуловимому движению в первом, сообщавшемся с передней, салоне (открытая широкая дверь его была видна из боковой комнаты) Иванчук сразу догадался, что прибыл очень важный человек. В дверях мелькнуло испуганное лицо мосье Шевалье, и в ту же минуту в большой гостиной все поднялись с мест. На пороге показался наследник престола. Иванчук смотрел на него во все глаза, еще не приходя в себя от восторга и ужаса. Александр Павлович торопливо шел к хозяйке, неловким движением головы и руки приглашая гостей сесть. Вдруг сбоку от себя он увидел поспешно поднявшихся из-за стола игроков. В глазах великого князя что-то мелькнуло – и исчезло. На поразительно красивом, еще совершенно юном лице его засветилась шутливая улыбка.
– Je suis sans excuse, Madame, je le sais,[44] – сказал он, целуя руку госпожи Шевалье.
IX
– Не так ты бьешь, – наставительно говорил Насков, поправляя инструментом кончик кия. – Не так бьешь, сын мой. Надо было играть легонько от красного – вот так. Тогда бы они у тебя и остались в уголочке. А ты жаришь изо всей силы, только разбросал шары. Сила, сын мой, и хорохоренье при игре в карамболь не требуются… Вот, сам видишь, конечно, а могла бы быть серия. Dixi.[45]
Он говорил быстро и оживленно, но изредка как-то странно спотыкался в слогах.
– Ну, уж это мое дело, – сердито ответил промахнувшийся Штааль, отходя от биллиарда и садясь к столику.
– Твое, разумеется, – согласился Насков. – Но зачем же, сын мой, ты сердишься, аки тигра лютая?
«Совсем это не остроумно, “аки тигра лютая”, – подумал Штааль, почти с ненавистью рассматривая лысую голову, помятое лицо без ресниц и бровей, неряшливый костюм своего партнера. – И ведет себя скоморохом, и говорит, как скоморох. Вечно острит, вечно лжет».
Насков вынул мелок из кармана, намелил кий и нескладно опрокинулся туловищем на биллиард. Руки у него всегда немного дрожали. Но по покачиванию прицела, по особой легкости
Прошу по малой… Совсем по малой, совсем-совсем по малой!
Я пасую…
Мизер
Мне нет прощения, сударыня, я это знаю
Я кончил (буквально: сказал)