Небо земных надежд. Нонна Орешина
пьющего президента? А дальше что? Спикировал бы в землю сам, потому что до границы горючки не хватит…
– Если выступит армия, тогда – гражданская война… Вы сдурели, что ли, ребята? Эта не для трепа тема… – в тихом вскрике задохнулся Орлов.
– Никуда я не полечу, ясно, – подавленно огрызнулся Анин. – И за границу деру не дам. Здесь на свет родился, созрел, испекся, и помирать на Родине буду. Потому что нет места краше, чем плесы Волжские. Вот скоро уволюсь к черту из армии и двину туда лещей ловить… Только зачем тогда в небо рвался, лучше бы уж на сухогрузе каком-нибудь, по волнам… Обидно сознавать, что по большому счету мы никому не нужны. Что нас так подло кинули… Предали…, – Анин замолчал, и снова повисла тишина.
– Гражданская война – это трагедия, – с тоской проговорил Тренев. – Бедные на богатых или наоборот под лозунгами демократии или другими… Всякой сволочи на забаву и обогащение… Все это мы уже проходили, и снова – мордой о стол… Нет, это не путь… Понять бы до конца, кому это нужно?
– Как говорят детективы: “Хочешь раскрыть преступление, пойми, кому это выгодно”, – снова подал голос Шишов. – А выгодно всем, кроме россиян, которые еще совестью живут, на чужой беде не жируют и доллару не молятся.
– Зачем государству армию ослаблять? Авиацию хоронить?…Училища закрывают. Знаменитую Качу, я ее окончил – в расход!.. – с тоской сказал Медунов. И в тон ему – Орлов по-детски растерянно и пылко:
– Так дальше жить нельзя… Надо что-то делать… Делать! Но что?..
Ему никто не ответил. Крутить по новому кругу тему, измотавшую всех, сил не было и не хотелось. Сколько не сотрясай риторическими вопросами воздух, ни одна песчинка с горы навалившихся бед не сдвинется.
Демин сидел не шевелясь. Надо было выйти и что-то сказать парням, которых, казалось, знал, как облупленных, и только сейчас понял, если не до конца, то на шажок глубже. Хотя понять летчика можно, наверное, только слетав с ним парой на реальный воздушный бой или хотя бы в сложном, аварийном полете на спарке.
Что он, командир, может сказать им, когда сам ни в чем до сих пор не разобрался? Они честнее, смелее, они выплеснули спонтанно то, о чем он сам не позволял себе так обнажено думать… Но стоит начать сейчас вкапываться в суть, и появятся сотни “почему?”, на которые нет ответа. Или они слишком мрачны и тоже ведут в тупик? А потому поиск бессмыслен…
Надо иметь конкретную цель, знать очередность четких действий, как на полигоне, где все реально, ясно и зависит от мастерства и выдержки… Но если поле боя растянуто на всю страну, а цель не определенна и размыта, если понятия “свой – чужой” переместились, замаскировались, трансформировались непонятными действиями, извращенным сознанием богачей и правителей?..
“Летчикам необходим был этот разговор, – думал Демин, – иначе негативная энергия могла пойти в иное русло. Или замкнулись бы парни в своем внутреннем протесте совсем. А это все равно, что у парового котла перекрыть регулирующий давление клапан… Если держать все мысли и