Небо земных надежд. Нонна Орешина
все усилия, чтобы попасть в академию. Но, скорее всего, это лишь предлог зацепиться в столице кем-нибудь, где-нибудь… В Москве у родителей жены просторная квартира, и тесть достаточно высокий чин в отделе кадров Генерального штаба. Странно вообще, почему Сидорин, хотя и ненадолго, оказался здесь, как шутят, в £Скраю военных и зэков”? Возможно, нужен был трамплин для рывка по служебной лестнице… А жаль, парень неплохой, они даже сработались и строили планы, как поднять настроение в эскадрилье… О летном духе говорить не приходится, вытащить его из забвения могут только полеты… Вот и займемся сейчас этим.
Демин вынул из ящика стола чистый лист Плановой таблицы и взял самый отточенный карандаш. В соседней, проходной комнате, где стоят столы командиров звеньев, как всегда после обеда собираются любители шахмат, шашек, нард и их болельщики. В первой эскадрильи Кудрина, где народ постарше и посолиднее, то же самое, только меньше шума, потому что играют не на “щелбаны”. Учебный класс отведен строго для занятий. Куда же еще деться свободным летчикам, когда на улице мороз?
Священнодействие по составлению “плановичек” относится уже непосредственно к делам небесным и целиком зависит от погоды: полеты в простых метеоусловиях – одна таблица, для сложных – другая, по “минимуму” – третья. То в дневную смену, то для ночных полетов или с переходом в ночь.
Когда Демин пришел после училища в полк, эта работа командиров казалась ему чем-то вроде составления головоломного кроссворда. Все должно совпадать, отвечать требованиям документов и учитывать возможности летного состава, слагаемого из профессиональной индивидуальности каждого летчика: его класса, личных допусков, сложности упражнения или боевой задачи. Самостоятельный полет или контрольный с проверяющим. И многое другое…
Сейчас кроссворд существенно упрощается тем, что летать удается только днем, в основном при ясном небе, господствующем в этих местах. Зимой ненадолго наползают слоистые облака, из них сыпется снег, сухой и колючий. Снежинки как из стекла. Они превращают студеный ветер в режущий клинок, температура воздуха снижается до минус тридцати. И хотя полеты в сложных метеоусловиях позарез нужны, но кто же работает при нулевой видимости?
Командир сказал, что керосина, больше того, что осталось на полковой базе ГСМ, до нового года не будет. Если поделить скудные тонны горючего на пять летных дней – по одному в две недели, раздробить, увы, далеко не поровну на обе эскадрильи, учесть, что должны поддерживать боевую форму еще и командиры старшие, то получится в смену на его эскадрилью по три полета. До того, как поступит керосин – пятнадцать полетов. Расчет простой. Распределение сложное.
До конца года надо дать слетать Медунову, совсем засиделся старший лейтенант. Сопит, глаза несчастные, но молчит. А тут хотя бы духом воспрянет.
У Орлова класса пока нет. У остальных старших лейтенантов устойчивый и, похоже, уже до пенсии третий. Они это понимают. Утешаются тем, что летают