Дорога за горизонт. Анатолий Иващенко
бредёт, как невидимый зверь.
Город надо забыть, научиться листать послезавтра.
Пусть границы размыты, неделям теряется счёт.
Неизвестное тянет, в свои лабиринты влечёт,
и готов к поединкам безжалостным импровизатор.
Паровозный гудок
Спираль шмеля, разрушенный пион
иллюзии, играющие в прятки…
Претят соблазнам: стук со всех сторон
и преданность, способная отпрянуть.
Вступив в штрихи чугунных недомолвок,
скользить в противоречиях бы ловко.
Пока не сменят ритмы: скрежет, звон,
спираль шмеля, разрушенный пион.
Вступить как в незаконченный рассказ,
где связи эфемерные не рвутся
и, как в силках, запуталась тоска
наложницею парадоксов русских!
Откуда этот вытянутый стон?
Всего то – лязг вагонов, хляби станций,
спираль шмеля, разрушенный пион
и дышащее всё непостоянством.
«Из амфоры мне шёпот слышится…»
Из амфоры мне шёпот слышится: «Поэт!
Глотай Вселенной пыль, обрывки эпитафий,
Лауры лепет, и молитвенный завет,
и раковины полутон, и гул литавры…»
То полушёпот римлянки, то отзыв скифа…
Словарь полунамёков, призвуков раскидан.
Мне глиняная амфора даёт совет:
«давай перелистаем горизонт, поэт»,
чтоб оказаться на руинах перекрёстка,
внимая шелестам былых библиотек,
поймать укор строки упругой, вывод хлёсткий:
мы всё не так, и не о том, и не о тех.
Мелькают имена рапсодов, масок, кукол.
Их орденская курия и высший свет
сдвигаются, и шёпот слышится: «Поэт,
ты можешь пеплом стать в плену у звуков…»
Двуединость
Моё открытие земного Рая,
в тебе другая женщина живёт!
Я слышу бег секунд наоборот,
и вижу, как талантливо играя,
одна – хранит в молчание восторг,
глотая фуги баховской аккорд,
секреты честно бережёт вторая —
моё открытие земного Рая,
Прекрасно заболеть одной чертой,
наклоном лёгким, откровенной позой,
воспитанной гармонией, рукой,
заканчивающейся синей розой!
Люблю тебя за дружеский союз,
за осторожный слог, за увлеченья,
за приключения в земном Раю,
моё предначертанье, предпочтенье!
Возвращение
Секунды растянуты, крошится камень в песок.
У кромки волны мимолётностью час остановлен.
Не время ещё, день – от полночи – на волосок.
Крик крачки становится возгласом, всплеск – полусловом.
Религией света означены звёздные ночи.
Ракушечником ползёт с замиранием строчка.
Терпенье воспитано. Выполнен данный зарок.
Пусть волны цветут, и – раскрошится камень в песок.
Следы на воде увлекают