Озирис. Инна Тронина
позвонил и сказал, что труба потекла в туалете.
– У нас вечно не одно, так другое. – Филипп достал «Оскар» и угостил Андрея. – Жаль, у меня к нему тоже был разговор…
Филипп почему-то прикуривал от спички, а потом долго тряс ею в воздухе. Андрей убрал деньги в сейф, встроенный в стену кабинета. Там, на одной тахте и двух раскладушках, спали уставшие гости.
– Я не сказал, что ты придёшь, – признался Андрей. – Как-то к слову не пришлось. Ничего, ты через меня передай.
Он пригляделся к Филиппу и увидел, что тот почти спит. На белках глаз у него лопнули мелкие сосуды, да и морщин заметно прибавилось. Устаёт мужик, хоть и не признаётся в этом. Сейчас они с Севычем тренируют за городом парней, натаскивая их до уровня коммандос – «на всякие разные случаи».
Кто эти люди, откуда взялись – Андрей не спрашивал, полагаясь на «чуйку» и опыт Грачёва и на добрую волю Обера. Отбор в эти группы строгий, запись подпольная. Уже при поступлении нужно иметь первый разряд по соответствующим видам спорта, а ещё лучше – звание мастера.
В ряды учеников Готтхильфа влилось несколько питомцев самого Андрея из числа каратистов. Похоже, волк-одиночка всё же решил обзавестись собственными «штыками», которые не подчинялись бы больше никому – разве что Грачёву. И потому тренировки проводились за городом, в условиях строжайшей конспирации.
Круг посвящённых был предельно узок. Каждый знал не более пятерых своих однокашников, и потому даже при неблагоприятном раскладе многих выдать не мог. Да не очень-то хотелось им идти против Обера – это была верная смерть. Андрей, когда выдавалась свободная минутка, накачивал «студентов» тем, что знал и умел сам. Разумеется, работал он даром – ради Филиппа и Всеволода, своих недавних спасителей.
Филипп задремал. Он сидел, уставившись невидящими глазами в стол, и сигарета давно погасла между пальцами.
– Филь! – Андрей тронул его кожаное гладкое плечо. Под курткой скрипнул ремень портупеи. – Я спросить у тебя хотел. Если ты, конечно, в курсе…
– Насчёт чего?
Готтхильф очнулся и смущённо заморгал рыжими ресницами. Потом сунул сигарету в рот, безуспешно попытался раздуть её; и снова чиркнул спичкой.
– Можно ли вызвать сердечный приступ у человека, не страдающего подобными заболеваниями?
– Вызвал кто-нибудь? – заинтересовался Филипп.
Он не мог долго говорить только о юбилее и подарках. Его натура требовала действия и головоломных задач. Андрей тоже буквально рвался в бой. Он дёрнул за ворот рубашки, и одна пуговица отскочила в угол.
– Петренко говорит, что в «Европейской» одного итальянца нашли мёртвым. Вскрытие показало свежий обширный инфаркт. А родители покойного почему-то не верят в естественную смерть и утверждают, будто сын на сердце никогда не жаловался.
– А есть другие доказательства, что он не болел? Родители могли и не знать. – Филипп застучал пальцами по столу – он думал.
Андрей провёл ладонью по щеке и удивился – щетина уже здорово отросла.