Озирис. Инна Тронина
тихонько висели весь день вниз головами. Ночью же они начинали летать по коридору и кухне, подобно призракам из фильмов ужасов. Особенно страшны были их зубы и уши. Раздражал и почти непрерывный писк жутких тварей, от которого часто было не уснуть.
Герман Рудольфович, заметив их, решил не срамиться перед сыном. Он уже давно ловил ос, тараканов и чёртиков, поэтому ничуть не удивился, заметив нетопырей. Режиссёр между делом сообщил, что несколько раз сидел на Канатчиковой даче. Он не стеснялся взрослого сына и считал, что дети должны знать о своих родителях горькую правду. Но летучие мыши всё же повергли несчастного в смятение.
– Да…
Герман налил себе ещё одну рюмку. Из его трясущихся пальцев выпала трубка. Слёзы оставляли мокрые дорожки на загорелых щеках. Длинные ресницы мелко дрожали, будто его колотил озноб.
– Когда ты успел с ней… с графиней… того… познакомиться?
– Батя, кончай пить! – не выдержал Андрей. – Мне, конечно, водки не жалко, но ты теряешь человеческий облик. У тебя ещё осталась красота, но скоро её не будет. – Он отставил бутылку подальше. – Мы познакомились первого июля, то есть месяц назад. Как раз в тот день, когда мы впервые увиделись и с тобой. Перед тем, как встретить тебя в аэропорту, я давал ей интервью. Она интересовалась деятельностью шайки, которая промышляла продажей квартир. Помнишь, как ты вместе с Ритой Апостоловой, Женькой и Лёлькой ездили в Петергоф?
– Помню, – кивнул Герман.
Он очень хотел ещё выпить, но бутылку уже отняли.
– Так вот, а мы с Франсуазой отправились в ресторан гостиницы «Астория»…
Озирский встал из-за стола и прижался лбом к стеклу. Какая-то машина через подворотню выехала на набережную. В окне напротив ревела и вовсе нечеловеческая музыка. Андрей радовался, что окна детской выходят на Фонтанку. Сейчас там было куда тише, чем во дворе.
Поняв паузу, как надо, Герман понимающе усмехнулся.
– У вас вот так всё сразу и вышло?
– А чего тянуть? – Озирский сел на табуретку верхом. – Мы уже понимали, что оба этого хотим. Фрэнс встретилась со мной не только по служебной необходимости. Она очень хотела меня утешить, потому что знала про мать. А потом сказала, что полюбила с первого взгляда – будто стрела Амура попала в сердце. Какая-то сила тянула её ко мне, да и меня к ней тоже…
Андрей, похоже, кого-то ждал, и с каждой минутой всё больше тяготился присутствием отца.
– Да уж, чья бы корова мычала! Не мне задавать такие вопросы. – Пухлые, словно отполированные губы Германа дрожали, складывались в трогательную «дудочку».
– Ну, вот кто я, сынок? Кто? Ты – герой, имеешь ранения и награды; целиком пошёл в Озирских. О тебе в обеих столицах легенды ходят. Я даже не знаю, верить или нет, настолько всё ирреально выглядит. Ты видел и смерть, и любовь. А я? На двадцать три года тебя старше, а насколько меньше имею опыта! Болтался, как дерьмо в проруби. Сначала был любимчиком в семье, с меня пылинки сдували. В школу на машине возили, нанимали воспитателей и репетиторов. Во дворе я не гулял, в магазин не ходил,