Танцующая душа. Антонина Александровна Каримова
когда и волки сыты, и овцы целы.
Однажды, найдя засохшую муху, она перевернула ее, а у той отвалилось крыло. Закричала о помощи:
– Мама, муха сломалась!
Глядит на меня: нельзя ли что сделать, починить, склеить, чтобы насекомое снова летало, бегало.
Дома на подоконниках много цветов в горшках, особенно фиалок. Иногда из-за переизбытка влаги в земле заводились мелкие мошки. В отличие от меня, она относилась к ним уважительно:
– Здесь мушка маленькая под стулом. Ее не надо убивать: она очень приятная и красивая…
Ниже этажом под нами жила одинокая, необщительная пожилая женщина. Звукопроницаемость в наших домах такова, что я нередко слышала ночами ее тихий плач по умершему мужу. Днем же она часто стучала по батарее палкой, таким образом реагируя на малейший детский топот. Юля панически боялась этого стука и вот как успокаивала и меня, и себя:
– Мама, не бойся бабушку и муху, они хорошие…
Как ни странно, в этом возрасте полюбила тень и впервые осмыслила слово «деревня». Гуляли по улице, солнышко светило, а она словно пряталась от него, топая по лужам. На мою просьбу идти рядом по тротуару многозначительно возразила:
– Я хочу по деревнеидти, – показала на затененную часть дороги.
А вот как впервые проявила неуважение ко мне. Поругала ее однажды за разбросанные игрушки, а она в ответ нарочито закашляла, заявив:
– Я на тебя кашляю, мама, – таким вот образом продемонстрировала мне, что ей понятен негативный смысл глагола «чихать».
– Ну и кашляй, – обиделась я и отошла от нее.
Через минуту уже подбежала, ластится как ни в чем не бывало.
Радовало, что растет нежная, незлопамятная, отходчивая…
Впервые услышав предостережение о переедании, поела и подходит, выпятив живот, с плачем:
– У меня живот надулся, он лопнет!
– Не лопнет. Завтра утром проснешься, и его не будет, – заверила ее.
Утром гладит себя по животу довольная, что его не постигла участь надувного шарика…
По натуре она, как и я, жаворонок, а брат – настоящая сова-полуночник. Проснувшись рано в выходной, слышу, как она включила телевизор в комнате брата. Тот еще спал, и я предупредила:
– Юля, не надо шуметь.
– А я его угомоню, – показала на телевизор и убавила звук почти до упора: мне совершенно ничего не слышно, а она все улавливала, удивляя поразительно тонким слухом.
В тот период в детский сад пришла новая воспитательница – милая, добрая девушка и, видимо, понравилась всем ребятишкам. В первый же выходной рано утром Юля попросила:
– Отведи меня в детский сад, я хочу с Натальей Юрьевной вдвоем пожить, пока все дети дома спят…
Подозреваю, что она рано догадалась о разнице активной и пассивной форм глаголов. Чтобы уйти от ответственности за проступки, про упавшие не без ее помощи вещи извещала: «Уронились».
И все тут. Не накажешь разбитую вазу. Сама «уронилась» – сама разбилась…
Росла без бабушек: моя мама умерла за два месяца до ее рождения, а мама мужа трагически погибла в автокатастрофе.
Однажды,