Королевские идиллии. Альфред Теннисон
она об этом попросила.
Весь двор с утра покинул Карлеон,
И лишь Гиньевра все еще спала,
Во сне сладчайшем видя Ланселота
И напрочь об охоте позабыв.
Но встала наконец-то, приказала
Подать коней, с одной придворной дамой
Помчалась к Уску, перешла его
В том месте, где течение спокойно,
И на холме лесном остановилась,
Надеясь услыхать собачий лай,
Однако услыхала стук копыт.
То принц Герейнт за нею следом ехал.
Он тоже припозднился, посему
В охотничий костюм не облачился.
При нем был из оружья только меч
С богатой золотою рукоятью.
Принц переехал через узкий брод
И тоже поспешил на холм лесной.
Пурпурный шарф, имевший на концах
Помпоны золотые, развевался
У принца за спиной, когда скакал он
К двум всадницам, сверкая стрекозой
В своем шелковом праздничном наряде.
Пред королевой ленный принц склонился.
Гиньевра ласково и величаво,
По-женски и по-королевски сразу,
Ему сказала: «Поздно, поздно, принц!
Вы даже позже нас!» А ей Герейнт:
«Да, королева. Позже, и настолько,
Что буду, как и вы, лишь наблюдать
За славною охотой». – «Коли так, —
Сказала королева, – оставайтесь!
Мы здесь скорей услышим лай собак:
Они сюда частенько гонят дичь».
Пока они к охоте отдаленной
Прислушивались, отличая в ней
Лай Кавала, Артурова любимца,
Который тявкал громче всех собак,
Из леса выехали рыцарь с дамой,
И карлик следовал за ними. Рыцарь
Скакал с забралом поднятым. Под ним
Был виден юный и надменный лик.
Гиньевра не могла его припомнить
В палатах королевских. Посему
Она узнать служанке приказала
У карлика, как рыцаря зовут.
Но злой и старый карлик, бывший вдвое
Надменней господина своего,
Ей бросил: «Это вам не должно знать!»
«Тогда я самого его спрошу!»
«Клянусь, не спросите! – вскричал злой карла, —
Поскольку говорить с ним не достойны!»
И стоило ей к рыцарю направить
Коня, как он стегнул ее хлыстом.
И дева возвратилась к королеве,
Забыв себя от гнева. Видя это,
Герейнт воскликнул: «Я узнаю имя!»
И, к карлику рванувшись, повторил
Вопрос, но карлик снова не ответил.
Когда ж подался к рыцарю Герейнт,
Старик огрел его хлыстом и щеку
Ему рассек. И брызги крови алой
Шарф принца запятнали. Возмутившись,
За меч схватился принц: «Убью мерзавца!»
Но, благородным будучи и смелым,
Ну, словом, истым рыцарем в душе,
Герейнт тотчас озлился на себя
За то, что на такого червяка
Разгневался, и молча отступил
От карлика и лишь тогда промолвил:
«Я, королева, отомщу за то,
Что