Проспект на Невском: 22 автора, которых нужно знать (сборник рассказов). Гумер Исламович Каримов
бесстрастным голосом переводчика, пронзало мозг:
– …Зигфрид хочет вернуться к Одетте, потому что ее невинность и беззащитность влекут сильнее яркой чувственности Одиллии, но хищные черные лебеди преграждают дорогу.
Девушка зажмурилась и тихо застонала. Каким образом лебедь, символ верности и чистоты чувств, превратился в свою черную противоположность? Наверное, отразился в темной воде колдовского озера. Воображение Аллы унеслось далеко.
Одетта ночью в руинах колдовского замка обернулась девой и поспешила на берег озера к любимому принцу, давшему ей клятву верности. Отражение в темной воде сопутствует деве в золотой короне.
Поверхность воды, природное зеркало, в эзотерике означает грань миров. Вода, самая мистическая субстанция Земли, проникает всюду, символическое значение ее многогранно, она несет жизнь, может и убить, и воскресить. Откровение Иоанна Богослова обещает христианам, что в раю они увидят стеклянное море, утратившее стихийную разрушительную силу.
Одетта споткнулась, потеряла равновесие, мир перевернулся в одно мгновение, и к Зигфриду вышла дева в золотой короне с черными перышками.
– Вот и весь апофеоз, – переводчик выдохнул и аккуратно закрыл нетбук. Балетная труппа прославленного театра сидела с вытянутыми кислыми лицами – такую мрачную версию милого «Лебединого озера» никто и представить не мог. Алла растерянно заморгала – вместо берега темного озера в дымке тумана она оказалась в ярко освещенном зеркальном зале. Художественный руководитель и приглашенный балетмейстер обвели труппу надменно-вопрошающими взглядами. Артисты вяло захлопали, Глеб мрачно ухмыльнулся. Алла вздохнула и поняла, что ничего не сможет противопоставить современной постмодернистской концепции. Придется ей работать над любимой ролью в предложенном мистическом ключе самой черной готики.
Начались репетиции. Аллочка выкладывалась в полную силу и демонстрировала легкие шаги, высокие прыжки, стремительные вращения. Движения ее рук, плавные, широкие, напоминали взмахи лебединых крыльев. Она честно пыталась вжиться в образ Одетты-утопленницы, но сквозь эту навязанную маску проступала классическая королева лебедей – нежная, чистая дева, готовая отдать жизнь за любимого. Алле казалось, что она сама становится гордой белоснежной птицей, скользящей по поверхности лесного озера, стряхивающей капли воды с перьев, выходя на его берег.
Но в роли Одиллии Алла не могла себя представить. Необходимость искать точки соприкосновения с холодной обольстительницей измучила девушку. А есть ли у вампиров душа? Может ли быть душа у создания тьмы? Алла чувствовала угрозу своей личности, исходящую от навязываемого образа. Чувственное, слишком земное тело коварной Одиллии не совпадало с психофизической натурой Аллы, ясными, четкими очертаниями ее длинных от природы ног, мягкими благородными жестами тонких девических рук. Ей никак не удавалось заставить свои руки двигаться со змеиной гибкостью