Наёмный самоубийца, или Суд над победителем. Повести и рассказы. Геннадий Викторович Логинов
вещи всё-таки разные. Ведь какие-то вещи должны быть понятны и безо всякого перевода. Но ладно, спишем на другую культуру и аристократические замашки. В таком случае, вероятно, она находится здесь, потому что заблудилась и не нашла, где переждать.
Загадочная женщина улыбнулась, словно бы она умела читать его мысли. Это был первый добрый знак.
– Тост! Ваше здоровье! – произнеся банальный тост и так и не дождавшись от неё какой-либо реакции, он медленно осушил бокал. Немногочисленные посетители, странно поглядывая, ожидали развития событий.
– В такое время суток опасно бродить по улицам в одиночестве. Если Вы не возражаете, я мог бы составить Вам компанию, – ощущая себя бабочкой под лупой по причине этого пристального внимания, прошептал он. Конечно, с одной стороны, он испытывал некую неловкость, с другой – понимал, что весь этот сброд всего лишь ему завидует, поскольку им, с их манерами, уж точно ничего не светило с такой роскошной красоткой.
Словно бы понимая его слова, дама слегка кивнула, но и это проявление чувств было наиболее активным действием с момента улыбки. Тем временем к бокалу она по-прежнему не прикасалась. Но оставлять дорогое и редкое вино на растерзание кабацким стервятникам, способным вылакать задарма даже ослиную мочу, он не желал даже ради прихоти всех аристократок мира, поэтому был вынужден осушать бутылку в гордом одиночестве. Как бы то ни было, такую вещь не стыдно подать на стол даже королеве Британии или Папе Римскому, поэтому притворная церемонность казалась неуместной: это был его приз, он честно его заслужил, и если с ним не хотели разделить радость его пусть и маленького, но триумфа – он не настаивал. Пусть ей же будет хуже.
– Ну что, теперь мы можем идти? – покончив с вином, спросил он, не теряя надежду, что его, может быть, всё-таки понимают. Дама кивнула вновь. Поднявшись, художник поставил свой стул на место и, обойдя стол, галантно помог даме встать. Завсегдатаи кабака смотрели за его действиями с напряжённым интересом, но эти причудливые взоры не были похожи на завистливые взгляды ревнивцев. В них явно читалось что-то другое, не вполне очевидное, но только не это. Не забивая этим голову, и без того плотно залитую добротным вином, живописец помахал рукой хозяину кабака, сопровождая даму к выходу.
Проводив его взглядами и дождавшись, когда тот скроется из виду, – завсегдатаи тотчас же загалдели так, что стало слышно даже снаружи, но он был настолько сосредоточен на других мыслях и чувствах, что не стал вслушиваться и придавать этому значение. Странные люди. Возможно, всё дело в какой-то особенной атмосфере творческого кабака? Не суть важно.
Как бы то ни было, уличная прохлада постепенно начала его отрезвлять, заставив плотнее запеленаться в свой тонкий не по погоде плащ. Первое время в его сознание закралась джентльменская мысль накинуть плащ на плечи незнакомке, но налетевший порыв ветра, пробравший до самых костей, склонил