Поцелуй меня первым. Лотти Могач
хороший человек, Лейла.
Я обернулась и увидела Адриана. Он улыбался.
Разумеется, я видела Адриана и раньше – на фотографиях и видео – и знала, как он выглядит. На нем была синяя вельветовая рубашка. Она подчеркивала цвет его глаз и очень мне нравилась. Из-под расстегнутого ворота выглядывал белый полумесяц нательной футболки. Помню, что я подумала тогда, как неуместно выглядит Адриан на фоне этой жалкой ротонды, как пышут здоровьем его округлые розовые щеки.
При виде него я невольно встала и что-то ответила.
– Я видел, как ты бежала вернуть папиросы, – продолжил он, произнеся странное слово «папиросы» с мягким американским выговором. – А ведь любому другому было бы все равно.
– Правда? – спросила я.
– Конечно, – ответил он и, обойдя скамью, стал передо мной и заглянул в глаза. Он протянул руку, и я пожала ее.
– Очень рад познакомиться, Лейла.
Бездомный с жестянкой вдруг завопил и швырнул ее на землю без какой-либо очевидной причины.
– Давай найдем более приятное место, – предложил Адриан, удивленно приподняв бровь. – Немного пройдемся. – И добавил: – Красивые туфли. Надеюсь, не жмут?
Адриан пошел впереди, лавируя между автобусами на проезжей части, и вышел на тротуар. Несколько минут мы шли в молчании, пока перед нами не раскинулся обширный зеленый парк.
– Вот и Хэмпстед-Хит, – сказал Адриан. – Легкие Лондона.
Мы шли по траве мимо дремлющих собак, мимо сидящих лицом к солнцу офисных работников, развернувших свои бутерброды. Адриан спросил, долго ли мне пришлось добираться, а я, в свою очередь, спросила, живет ли он где-нибудь поблизости.
– Хотелось бы. Где Брикстон, знаешь?
Я знала, что Брикстон довольно далеко от Хэмпстед-Хита, хотя мне не приходилось там бывать. Мне стало интересно, почему Адриан назначил встречу именно в этом парке, но он снова опередил меня, спросив, что я думаю о предстоящих Олимпийских играх. Мне показалось, он пытался меня разговорить, однако я не задумывалась об Олимпиаде и ответила что-то нейтральное. И снова вопрос: была ли я подвижным ребенком или сидела за книгами, как он сам. «Предполагаю, что последнее, судя по тому, какая ты вдумчивая». И так далее: за каждым моим ответом следовал другой вопрос, имеющий отдаленное отношение к предыдущему.
Таким образом, за пятнадцать минут мы затронули всевозможные предметы для разговора, и за это время Адриан узнал обо мне больше, чем любой другой человек. За исключением мамы, разумеется, но наш с ней диалог длился неделями и месяцами, перетекая в годы, и складывался из известных только нам контекстов и цитат. Механизм разговора с Адрианом был совсем другим. Наша беседа напоминала странную детскую игру: как можно быстрее обежать все плитки на игровой площадке, наступив на каждую. Разве что мы прыгали от одной темы к другой.
И все же, несмотря на скорость, разговор был естественным: Адриан искренне интересовался тем, что я отвечу, а не задавал вопросы «для галочки». У меня не оставалось времени на раздумья, чего именно