Поцелуй меня первым. Лотти Могач
им вечно.
Адриан заверил меня, что все продумал. Характер и личные обстоятельства Тессы подходят нам как нельзя лучше. Проект займет около года; в течение этого времени я должна постепенно отдалить Тессу от тех, кто еще будет ей писать, свести на нет контакты с людьми из «прошлой» жизни, сделав ее исчезновение незаметным. «Ты как будто плавно повернешь затемнитель, погрузив ее жизнь в небытие», – сказал Адриан.
Разумеется, тогда я и представить не могла, что проблемы возникнут как раз из-за электронной переписки и статусов на «Фейсбуке». И что мне не удастся завершить проект.
Теперь, когда решение было принято, мне не терпелось взяться за дело. Я сидела и ждала, когда же Тесса со мной свяжется. Ждать пришлось долгих два с половиной дня.
Я не знала, как это произойдет. Скорее всего, придет имейл или сообщение на «Фейсбуке». Я оставила Адриану номер своего мобильного, так что она могла и позвонить. Я открыла нужные программы на ноутбуке, положила рядом полностью заряженный телефон и попыталась заняться своими делами. Закончив очередной отчет, я бесцельно переходила с одного сайта на другой, но страницы, мелькавшие на экране, занимали меня не больше, чем доносящееся с улицы нестройное гудение машин, въезжающих в Ротерхитский туннель.
Несмотря на попытки взять себя в руки, ожидание было столь напряженным, что – теперь я могу это признать – на исходе второго дня в голове мутилось. Возникло подозрение, что я попала в ловушку, и вскоре был готов воображаемый сценарий: Адриан, устав отбиваться от обвинений в «промывке мозгов», решил окончательно опровергнуть слухи о своей безответственности и заключил с полицией соглашение. Намереваясь доказать, что он рассчитывал на законопослушность завсегдатаев «Красной таблетки», а также пресекал любые проявления фанатизма или неадекватного поведения, он заманит одного из пользователей – меня – в ловушку, предложив участие в сомнительном деле. И когда я соглашусь, тут же выдаст меня полиции, как ответственный гражданин, не допускающий незаконных поползновений.
Сейчас я, конечно, понимаю – и понимала тогда, – что длительный стресс лишил меня возможности ясно мыслить. Однако как только в голове поселилось подозрение, я оторвалась от экрана и сидела, глядя в никуда, прислушиваясь к звукам с улицы. Всякий раз, как в окне отражались голубые огоньки – в Ротерхите это было обычным делом, – мне чудилось, будто это мигалка приехавшей за мной полицейской машины. На углу дома дети затеяли игру в футбол, и я невольно вздрагивала от каждого удара мяча об стену.
На следующее утро, очнувшись после короткого и беспокойного сна, я почувствовала себя совсем разбитой и издерганной. Теперь не оставалось сомнений в том, что мне предрешено угодить за решетку. Как ни странно, мне этого даже хотелось. Никакой ответственности. Обо всем позаботятся другие. Больше ни с кем не придется разговаривать.
И вот в 13:34 на третий день в нижнем углу экрана появилось уведомление – «1 новое сообщение».
Я