Аскольдова могила. Михаил Загоскин
Премиславою и Светланою; но эти имена языческие: ими грешно называться.
– Твоего отца зовут Алексеем; но кто он такой?
Этот вопрос смутил приметным образом девушку. Помолчав несколько времени, она отвечала:
– Он был прежде воином, а теперь кормится работою.
– Но для чего он живет в этом дремучем лесу?
– Он рубит дрова и продает их киевским жителям.
– И ты живешь с ним в этой пустыне? Тебе, должно быть, очень скучно?
– Да, зимою мне бывает скучно: кругом нас воют волки, ревут медведи, и на меня иногда находит такой страх, что я во всю ночь заснуть не могу; но в земле печенежской мне было еще скучнее. Вот когда мы жили в Византии, там нам было весело. Там остались мои старшие сестры. Когда они вышли замуж, то отец мой приехал сюда со мною и с матушкою; она все тосковала, прошлого года умерла, и теперь я живу с ним одна-одинехонька, – промолвила Надежда, бросив грустный взгляд на могилу.
– Но неужели ты никогда не бываешь в Киеве? – спросил Всеслав.
– Иногда, по ночам, я вместе с батюшкою хожу туда молиться.
– Но по ночам все храмы бывают закрыты.
– О, наш храм запереть не можно, – сказала с улыбкою девушка, – в нем нет ни окон, ни дверей. Да что ты меня об этом расспрашиваешь? Если ты не язычник, то, верно, приходил и сам туда молиться?
– Да где же это? – спросил с удивлением Всеслав.
– На высоком берегу Днепра, подле Аскольдовой могилы.
Всеслав отступил с ужасом назад.
– Как? – вскричал он. – Ты говоришь о развалинах этого христианского храма?
– Да. Батюшка сказывал мне, что это была святая церковь во имя чудотворца Николая. Злой Святослав разорил ее, но благодать Божия живет и среди ее развалин… Да что с тобой сделалось? Отчего ты так побледнел?
– Прощай! – прошептал глухим голосом Всеслав. – Мы больше никогда с тобой не увидимся.
– Так ты уже не хочешь приходить молиться на могиле моей матери? – сказала Надежда, потупив в землю свои кроткие голубые глаза.
– Нет! – вскричал с отчаянием юноша. – Я люблю тебя, а я не могу и не должен тебя любить: ты христианка!
– Так что ж: мы должны любить и врагов своих, а что я тебе сделала?.. Я вижу теперь, что ты язычник, и мне это очень жаль, но я не стану тебя за это ненавидеть.
– Бедная девушка!.. Если б ты знала, кому ты поклоняешься!
– Я это знаю.
– А знаешь ли ты, о чем молят все христиане того, кого они называют своим Искупителем?
– И это знаю; я не раз слышала, как отец мой, преклонив колена, молил его, чтоб Владимир, великий князь Киевский…
– О, не договаривай!.. Итак, Богомил не обманул меня… Прощай!..
Отойдя несколько шагов, Всеслав не мог удержаться, чтоб не взглянуть украдкою назад: девушка стояла на прежнем месте, и робкие ее взоры следовали за уходящим юношею. Заметив это невольное движение, она с живостью сделала шаг вперед, вдруг остановилась и, перебирая в руках своих голубое покрывало, сказала вполголоса:
– Прощай, Всеслав!
Кто любил, тот поймет все отчаяние несчастного юноши. Он слышал в первый раз имя свое в устах той, чей образ