Глава государства. Олег Емельянович Кутафин
родовые побуждения. Настоящая монархия осуществима только в порядке внутреннего, душевно-духовного делания. Она вносит в политику начало интимности, преданности, теплоты и сердечного пафоса. «Монархия, – указывал он, – несводима к внешней форме наследственного единовластия или к писаной монархической конституции; формализация губит ее; она расцветает, укрепляется и начинает государственно и культурно плодоносить только тогда, когда имеет живые корни в человеческих душах»[73].
И. А. Ильин пришел к выводу, что начало духовного достоинства и чести есть основа не республиканского, а монархического строя.
Он считал, что достоинство человека состоит не в том, чтобы никому и ничему не подчиняться, а в том, чтобы добровольно подчиняться свободно признанному правовому авторитету. Государь нуждается не в пассивной покорности запуганных поданных, а в творческой инициативе граждан, блюдущих свою честь и достоинство. Облик государя не унижает подданных, а возвышает и воспитывает их к царственному пониманию государства и его задач. Истинный государь воспитывает свой народ к царственному укладу души и правосознания силою одного своего бытия.
И. А. Ильин указывал, что республика есть промежуточная форма или «станция» на пути от монархии к анархии. Республиканец – враг гетерономии; он во всем предпочитает автономию, к которой он слишком часто неспособен. Демократия и республика, по мнению И. А. Ильина, подменяют предметную государственную ответственность капризною популярностью, беспредметным и некомпетентным голосованием толпы. Здесь люди опасаются не политических ошибок и не политической неправоты, а забаллотирования.
И. А. Ильин утверждал, что монархизм ценит прежде всего верность человека. Эта верность связывает его сразу с национальным духом народа, с государственной формой верховного единовластия и с личностью государя. Монархист есть человек верноподданный. Можно было бы сказать, что он живет прежде всего сердцем, причем его сердце облеклось в форму воли, руководствуется началом чести (национальной, царственной и личной) и ищет совестных путей. Истинный монархист ценит волю к служению, а не волю к личному выдвижению. Сознательный и лояльный монархист, испытывая свою политическую ответственность, склонен не переоценивать свою силу суждения, допуская мысль, что ему с его «жизненного места» не все известно, не все «видно» и что компетентность государя и его доверенных лиц может превосходить его личную компетентность.
И. А. Ильин указывал, что монархический уклад души умеет ценить начала дисциплины и субординации, тогда как республиканство недвусмысленно предпочитает начало личной инициативы и форму координации.
Он отмечал тяготение монархического строя к властной опеке над народом и тяготение республиканского, особенно же демократически-республиканского, строя к самоуправлению во всех делах и начинаниях. Дело в том, указывал он, что государство как «многоголовый» или совокупный субъект права
См.: