Мавры при Филиппе III. Эжен Скриб
несколько шагов, услышала разговор в закрытой беседке. Маргарита хотела вернуться, но кто-то помянул ее имя и короля. Ее подстрекнуло любопытство, и она остановилась у густой куртины гранатовых дерев. В беседке разговаривали две придворные дамы.
– Наконец эта свадьба устроилась!.. Не без труда! – говорила одна.
– Вы ошибаетесь, маркиза, – сказала другая. – Женить короля было не трудно… напротив…
– Напротив, говорите вы, графиня? Объяснитесь.
– Разве вы не знаете, как она состоялась?.. Это довольно любопытно… Герцог Лерма… Неблагодарный!.. Нынче от него ничего нельзя узнать, а прежде он, бывало, все доверял мне… Однажды вечером он рассказал, как было, но просил хранить в тайне. Вы знаете, как он боялся покойного короля!
– Как и все!
– Да, начиная с сына и наследника, покорность которого выходила из границ. Филипп Второй всегда боялся, чтобы инфант не слишком поумнел – подстерегал его в самых малейших поступках!
– Что вы говорите!
– Да вас тогда не было при дворе, но вы знаете, какой он был недоверчивый. По своему политическому, или лучше сказать эгоистическому расчету он сделал сына слабоумным.
– Полноте!
– Уверяю… Но послушайте, как они выбрали невесту: отец позвал его и объявил, что позволяет ему выбрать в невесты одну из дочерей Карла Австрийского, и показал три портрета. Небольшой выбор, но как вы думаете, что сделал инфант?
– Выбрал всех трех?
– Это сделал бы его отец; но он отвечал, что совершенно полагается в этом важном деле на выбор Его Величества.
– Кто же решил это? Граф Лерма?
– Нет, но посильнее министра и даже самого покойного короля: смерть, поразившая сестер Маргариты. Счастье для нее!
– Да и больше чем для Его Величества, поэтому он так долго медлил… А, кстати, как вы находите нашу новую королеву?
– Она скучна, как вообще все немки.
– И не развязна…
– Я это хотела сказать…
Маргарита едва расслышала последние слова. Она и без них довольно много слышала и тихонько поспешила в свои покои, чтобы не заметили ее ночной прогулки.
– Его избранная! – твердила она. – Его избранная!.. Вот какое избрание!.. О, Боже мой! Боже мой!..
Очарование Маргариты, мечты любви и нежности – все исчезло. Приехал король, и когда он, волнуемый совершенно новым, неизвестным для него чувством, подошел к невесте, то одно приятное слово, одна одобрительная улыбка могли бы переменить его и сделать другим человеком. Все владычество герцога Лермы могло бы перейти к женщине, которую бы Филипп полюбил первый раз в жизни.
Но Маргарита приняла его с холодностью, и когда Филипп сказал ей несколько лестных приветствий, то его удивила показавшаяся на губах невесты улыбка презрения. Она вспомнила подслушанный ею разговор, и когда король, наскучив бессвязной и неловкой беседой, вздумал спросить, который час, Маргарита в рассеянности, полагая, что он обращается к ней, отвечала:
– Как