Последний июль декабря. Наталья Нечаева
и бастионы, и даже стены. Где-то наверху, в чреве одной из мокрых туч, зябнет Ангел. Ему неприютно и одиноко, и, наверное, трудно дышать, потому что вокруг сплошная мглистая сырость.
По Неве, не поспевая за течением, заторможенно ползет туман. Цепляется рваными рукавами за берега, оставляет клочки лохмотьев на парапетах, неуклюже подскакивает вверх, пытаясь соединиться с бреющей хмурью, не допрыгнув, плюхается обратно, разжиженно и огорченно.
Справа – Литейный мост. Однокрылая птица-калека на грязно-розовых озябших ногах. Со школы помнится: мост называли чудом технической мысли, громадное крыло вымахивает при разводке за две минуты на пятьдесят пять метров. Потом всю ночь так стоит – вертикальной стеной. Страшно: вес крылышка – почти три с половиной тысячи тонн, того и гляди – рухнет. Когда Литейный тяжело кряхтит вверх, слышно, как стонут от испуга несчастные русалки, навеки прикованные к решеткам скрещенными якорями.
Крылатые мосты, крылатые собаки…
Совсем недалеко от берега не замутненный туманом и дождем кусок Невы. Вода – тяжелого красноватого оттенка. Можно подумать – отблеск раннего рассвета, отражение розовых облаков. По времени – как раз. Но какой рассвет, если небо черным-черно, а потом, всем известно: река здесь такого цвета всегда. Даже зимой чудится, что лед подсвечивает изнутри красная зловещая лампа.
Сейчас в тумане сам мост почти неразличим, но ощутим – без сомнения. Не объяснить. Будто на месте моста или – вместо него – тревога висит в воздухе, всегда, никуда не исчезая, просто меняя цвет с рассветного на закатный, с солнечного на пасмурный, с зимы на лето, оставаясь все равно – тревогой. Но это пятно на воде видно в любую погоду: практически ровный круг с кровавым отливом, словно кто-то усердно дует сверху, не давая летучему мороку застить зыбкое зеркало. Точно – дует! По центру даже воронка просматривается. С краев круги широкие, сероватые с кирпичным отливом, ближе к центру спирали багровеют, как бы наливаясь спелой кровью. Странное место.
Юля вгляделась вниз.
Серо-синяя широкая река вольготно пенилась прямо перед глазами. Солнце, изредка промаргивающее сквозь низкое небо, освещало совершенно пустынный противоположный берег, поросший по кромке густым кустарником и кривыми увечными деревьями. Безлюдно и мрачно. Зато на этом берегу прямо перед носом стояли какие-то странные избушки. Землянки. Или сарайчики типа времянок в небогатых дачных поселках. Литейный мост вообще куда-то исчез. Трое бородатых мужчин в подвязанных веревками длинных рубахах, голоногие, волоком тащили к воде лодку. Четвертый нес плетеные корзины.
Все четверо забрались в посудину, оттолкнулись от берега. Река, вытянув из самой своей середины длинный и сильный язык волны, подцепила на него лодку и стремительно понесла. Рыбаки, Юля это поняла, никак не хотели плыть туда, куда несло течение, изо всех сил колошматя веслами тугую воду. Победила Нева. Лодка вдруг оказалась в центре странного тихого круга, аккуратно омываемого течением,