Камни прошлого. Александр Балашов
и принцах на белом коне, уже была переполнена мыслями и мечтами о лёгком подъёме по крутым ступеням служебной лестницы. И теперь, глядя на муженька со своей покосившейся колокольни, она частенько упрекала Лаврищева за его главный недостаток – за отсутствие «здоровой амбициозности». Человек, всю жизньучила мужа жена, должен ставить перед собой, если и не высокие, то хотя бы практичные, полезные, то бишь прагматичные, цели. Курочка, она хоть и глупа, да по зёрнышку, по зёрнышку…
Это и есть здоровый прагматизм, который, по мнению работника райсуда, давным-давно пришёл на смену бесполезному советскому романтизму.
– Ты вот в своё свободное время на диване с книжками в обнимку валяешься, – назидательно вдалбливала она в стремительно лысевшую голову мужа. – На кой чёрт тебе эта бесполезная беллетристика? Тебя не Достоевский со своим «Идиотом» и даже не Шерлок Холмс должны вдохновлять, а заповеди великого американца Фреда Дэвида, говорившего своим подчинённым: предлагайте мне только идеи, сулящие выгоду!
– Райкин, душа моя, если помнишь, предлагал к ноге балерины динамо-машину прикручивать, – возражал следователь. – Зачем впустую ногою вертеть? Не прижилось… Не прагматики мы, видать…
– Дурак ты, Ильич, дубина гуевская! – клеила ярлыки супруга. – А вот американцы прагматики. Потому так хорошо живут, а мы, идиоты, Достоевским гордимся, хотя никто его уже давно не читает. И правильно, что не читает. Умирает великая русская литература. Тихо, безсславно, как никому уже не нужный пенсионер, умирает… На смену литературному идеализму идёт великий век-прагматик.
– Он нас, голуба моя, и доконает окончательно, – смеялся, не вставая с любимого дивана, Игорь Ильич. – Что немцу хорошо, то русскому смерть.
Реплика мужа за живое задела жену.
– Дарвин утверждал, что человек разумный произошёл от приматов, – сказала она. – А человек успешный происходит от прагматов.
– Это что за неизвестный науке зверь?
– Прагмат – это тот, кто не будет тащить в дом все эти книги, которые захламили нашу квартиру, а будет делать ля себя и семьи полезное практическое дело.
Лаврищев рассмеялся:
– Я, ваша честь, тоже открытие сделал. Уверен, что человек стал человеком, когда научился писать и читать.
– А книжные магазины сегодня в стране, ставшей на прагматический путь, пачками закрываются! – парировала Мария Сигизмундовна.
Но следователь не сдавался.
– Поверь, душа моя, что криминал в обществе и все экономические кризисы начинаются с кризиса духовного, – сказал Игорь Ильич.
– Тут нет прямой зависимости! – упрямо стояла на своём заслуженный работник юстиции. – Нарушения закона случаются и в годы расцвета, и в кризисные времена. Всё дело, как относиться к закону.
Лаврищев давно понял, что судья Лаврищева-Семионова была из тех, принципиальных отечественных судей, давно усвоившая главный постулат нынешней юриспруденции – все равны перед законом,