Пожиратели плоти. Олаф Бьорн Локнит
между Тарантией и лесом Руазель, была небольшой, но аккуратной и зажиточной, в отличие от грязной и беспорядочно застроенной Нижней Сунилы, отделенной от Верхней широкой лентой реки. Столичные аристократы, проезжающие через деревню по пути на охоту в Руазель, с удовольствием оглядывали чистенькие домики, ухоженные поля, приветливо кивали головой розовощеким веселым крестьянкам и мечтали переехать в деревню подальше от городских пороков, грязи и интриг. А сунильцы почтительно угощали дворян домашним элем и теплым хлебом, подавали их бледным женам парное молоко и, получая заслуженную плату за гостеприимство, радовались, что деревня находится в таком выгодном для их благосостояния месте, а королевская казна не догадалась еще ввести налог на доходы от знатных постояльцев.
Обо всем этом думал староста Верхней Сунилы Валч, сидя на ступеньках крыльца своего дома и глядя на густо усыпанное звездами небо. Наработавшиеся за день жители деревни давно спали, а Валча мучил застарелый ревматизм, и даже связанная женой фуфайка из собачьей шерсти сегодня что-то мало помогала. Староста поерзал на жестких ступенях и подставил лицо теплому ночному ветерку. Вокруг стояла удивительная тишина, лишь где-то на краю деревни уныло брехала шавка, да из дома доносился густой храп старшего сына Валча.
«Солнечное в этом году лето, – размышлял староста. – Яблоки, должно быть, уродятся большие да сладкие… Снимем урожай – пошлю Кувена с женой в столицу на базар. А Марне скажу – пусть напрядет полотна, девки пошьют рубашки – тоже продадим. Звездочка, кажись, скоро отелится – обменяю теленка у Дьяги на пятерых поросят. Откормим – будет господам дворянам к зимней охоте поросенок в яблоках…»
Неожиданно сладкие мечты Валча о повышении благосостояния семьи прервал какой-то шум. Валчу, видевшему в молодости осаду города, показалось, будто кто-то тараном бьет по деревянным воротам. Тут же залились бешеным лаем деревенские собаки. Староста, кряхтя, поднялся на ноги и встревожено завертел головой, выглядывая нарушителя ночного спокойствия. И он его увидел.
В конце единственной сунильской улицы, около дома деревенского кузнеца, возвышалось нечто огромное и, к ужасу Валча, живое. Лунный свет блестел на боках существа, покрытых, казалось, чем-то вроде брони, и отражался от огромного рога, торчащего из середины головы чудовища. Этим рогом оно целеустремленно било в сарай кузнеца, стены хлипкого строения уже качались и готовы были вот-вот рухнуть. Онемевший Валч наблюдал, как кузнец и его домочадцы, вооруженные чем попало, выскочили из дома и беспомощно заметались вокруг чудовища, которое, казалось, не обращало на людей никакого внимания. Из соседних домов тоже выбегали сунильцы и испуганно замирали, не зная, что предпринять. Крики людей, вой собак, рев проснувшейся скотины и грохот, производимый неведомым зверем, просто оглушали. На крыльце показались встрепанные сыновья Валча в исподнем, из окон выглядывали бледные лица женщин.
Наконец, чудовище развалило сарай кузнеца и неторопливо двинулось к его дому. Валч видел,