Источник. Джеймс А. Миченер
мужчинами, и оба доказали свои способности, произведя на свет много детей. Беременность Тимны говорила в пользу Урбаала, но необыкновенная плодовитость коров Амалека тоже производила сильное впечатление, и жрецы колебались между этими двумя кандидатами.
Вершина праздника благодарения началась тремя днями пиршества, когда жрецы храма накрыли народу богатые столы, пустив в ход запасы, собранные храмовыми рабами в предыдущем году. Забивали коров, и из храма все время подносили новые кувшины с вином. Народ танцевал, кружась и притопывая. Музыканты играли всю ночь, а идущие мимо города торговцы останавливали свои караваны и присоединялись к торжеству.
Наконец на четвертый день весь город и его соседи – всего более тысячи человек – собрались у храма. Жар толпы распалила одна из самых красивых давних проституток храма. Она обнаженной танцевала на его ступенях, после чего ее увел во внутренние помещения шестнадцатилетний юноша, который, готовясь к обряду, подкрепился вином. Один за другим к храму выходили симпатичные мужчины и женщины, сплетаясь в фигурах эротических танцев, и наконец перед толпой предстала юная жрица Либама. И снова жрец совершил церемониальный обряд ее раздевания. Сдавленный гул пронесся над толпой, и, когда эта очаровательная девушка начала свой последний танец года, мужчины, которые могли стать ее избранниками, начали проталкиваться вперед. Ее танец был полон куда большей страсти, чем предыдущий, но вот он завершался, и все мужчины уже были полны острого желания стать ее партнерами, однако жрецы сгрудились вокруг нее, и старший из них крикнул:
– Избран Урбаал!
Тот взбежал по ступеням и, расставив ноги, остановился, глядя на Либаму. Она повернулась, готовая принять его, пока жрецы торопливо срывали с него одежду. Он стоял перед всеми, могучий, крепкий мужчина, и толпа восторженно заорала, когда он сделал шаг вперед, поднял жрицу на руки и унес в зал Астарты, где ему предстояло возлежать с ней семь дней.
Все еще полная печали по своему сыну, Тимна, бесстрастно глядя на это представление, пробормотала:
– Какой дурак! Плодородие таится в земле. И во мне.
Пока остальные остались праздновать, она медленно побрела домой. Жизнь предстала перед ней с новой, болезненной ясностью: с каждым из разных богов ее муж Урбаал ведет себя по-разному. Тимна вошла в святилище, с отвращением посмотрела на четырех Астарт и аккуратно, одну за другой, расколотила первые три вместе с их фаллическими спутниками. Взявшись за четвертую Астарту, она была готова расколотить и ее, но тут Тимну посетило странное подозрение, что, может, именно эта Астарта и обеспечила ей беременность и, если она разобьет ее, та прекратится. Уверенности в этом у Тимны не было, а потому она отнесла фигурку и остальные обломки к стене и глубоко закопала их. Утаптывая землю, она посмеивалась и над богиней, и над мужчиной, который так пошло посвятил ей свою жизнь.
Холм
Археологи устроили душевую