Кое-что о жизни в мире фантомных болей. Галина Глембоцкая
чтобы немного восстановить силы. Настроение немного улучшилось, так как появилась надежда выбраться отсюда. Но очень хотелось курить, еще больше – пить. Чертовы Хароны, переправившие его из Швейцарии в этот ад, вычистили карманы, экспроприировав не только документы и деньги, но даже и сигареты. Напиться можно было бы, на худой конец, просто из лужи или подставить рот под тонкие струйки чего-то жидкого, стекающего по ветвям и стволам деревьев. Из луж пить ему еще не приходилось, и естественная брезгливость удержала Гилберта от этого способа утоления жажды. Сомнения насчет качества стекающей с деревьев жидкости заставила его отказаться и от этого варианта. Поэтому он, несмотря на жажду и мучивших его насекомых, решил продолжить эксперимент по собственному спасению. Он встал, отошел на максимальное расстояние, с какого его метки были различимы, и начал метить следующий квадрат.
На втором квадрате Гилберт набрел на большой ручей. Он несказанно обрадовался такому подарку судьбы
Гилберт долго пил из ручья, и вода казалась ему потрясающе вкусной. Потом стянул с себя рубашку и начал мыться. Было чертовски приятно чувствовать прохладную воду на воспаленной и зудящей от укусов коже. Благодарное тело, омытое от пота и жары, вдруг не к месту и не ко времени, ответило возбуждением. Оно не было связано с мыслями о ком-то персонально, например о Зизи. Это был просто всплеск жизненных сил, шальная, иррациональная вера в то, что его приключения в сельве, несмотря на трудности, в конце концов, закончатся благополучно.
Гилберт выполоскал в ручье рубашку, надел ее мокрую на себя и отправился завершать свой второй квадрат.
Третий квадрат оказался физически и эмоционально самым сложным. Гилберт устал. Ладони рук от жестких листьев папоротника, которые он ломал на протяжении уже не одного часа, покрылись рваными кровавыми волдырями. Чтобы хоть как-то смягчить боль, он оборвал низ своей сорочки и кусками материи обмотал руки. Ноги в туфлях, не приспособленных для таких переходов, жгли, делая мучительным каждый его шаг. Здесь же, на третьем квадрате, он буквально наткнулся на останки человека, доедаемые, копошившимися в них насекомыми, похожими на муравьев, но размером почти с человеческий палец. Гилберт застыл, как загипнотизированный, не в силах отвести взгляд в сторону. Сюрреалистическое зрелище, как из кошмарного сновидения, демонстрировало наглядный пример того, что могло случиться и с ним. Наконец, он все же заставил себя повернуться, сделать несколько шагов в сторону и идти дальше по намеченному маршруту. Но еще долгое время картина с жуткими насекомыми на белеющих человеческих костях стояла у него перед глазами, в который раз наглядно давая понять, что нынешняя, спонтанно предпринятая им прогулка была не более чем авантюрой дилетанта. Гилберту стало стыдно за себя.
Приблизительно в середине четвертого квадрата он набрел на проход с обрубленными лианами, по которому зашел в сельву.
Радоваться