Маски. Андрей Белый
он придавил таракана!
Теперь – в буерак!
Переюрк
И закапали желчи на смоклую крышу: под оттепель; свистами сносятся сурики, листья; и крукает воздух сырой: воронье улетает над сиплой осиной сквозь синюю просинь: неясною чернью – в неясные черни.
На лысый подхолмик привстав, опустился в колючие кучи репейников, в сростени кустиков; цапкие лапки раздвинув, ощупывал доски забора: высок; и ясно, что не осилил Мардарий Муфлончик железные зубья; здесь след; здесь стояло весомое, твердое тело; здесь стало оно невесомым и газообразным; ага, – доски спилены: на перегибах гвоздей еле держатся, – две; отогнув, обнаружил проход в переулочек:
– Ловко!
И – нос в Гартагалов: пустой, так что можно нос выставить –
– юрк,
– переюкр, – выюрк,
– вьюрк, –
– под защиту доски, потому что пред тумбой, спиной на нее, лицом – в прорезь, стоял офицер с бороденочкой рыженькой, с присморком, при эксельбанте[8]; и шпорой бренча, свежей лайкой, белей молока, папироску выбрасывал; глазки, как рожки улитки, наставились на Никанора Иваныча с юмором: интеллигент на волне европейских событий в дыру за «проливами» лезет; что ж, – стреляной дичи не мало.
Ага, – не пролезешь!
А знать интересно, как выглядит эта лазейка снаружи; и гвоздь повернув, – и гвоздь повернув, –
– через Козиев Третий: –
– не сыщик – артист!
Но у входных ворот – в офицера, того же, – шляпенкой своей:
– Извиняюсь!
Опять офицер усмехнулся: де интеллигент – куда прет? Да и многие перли: за Львовыми[9], за Милюковыми: выйдут в тиражи, за Врангелем, – в Константинополе!
– Вовсе не стоит переть, – упрекнули глаза офицера; он носиком, с присморком, вынюхал: к Фефову перевозили капусту.
Всей статью знаком офицер.
И еще раз сцепились глазами:
– Вы ль это, Иван Никанорович?
Сухо Иван Никанорович скажет в ответ Никанору Ивановичу:
– Извиняюсь, – какой я Иван Никанорович! –
– чтоб не случилось
подобного казуса, частого в практике встречи с незнакомцами, принятыми за знакомцев, он – прочь, гребанувши рукой, на крутейшем винте переулка за изгородь, – дернулся на Гартагалов; и там под лазейкой поюркал, косясь на нее: доски – здорово пригнаны.
Вновь, загребая рукой пустоту, на крутейшем винте несся в – Козиев Третий; за ним, загребая рукой пустоту, кто-то несся, о ком мне не стоило б упоминать: паразитики, таксой оплаченные, или – шубная моль; вьется, – хлоп ее: нет; только желчь золотится на пальцах!
Где винт загибает на дом, номер два, из ворот – разодетая дамочка; широкополая шляпа грачиного цвета с полями распластанными, как грачиные крылья; и – черное, током, перо; и закрытое черною мушкой вуали лицо; офицер, цокнув шпорами, локти расставивши, – к ручке: мазурку отшпорить.
– От нас, а у нас – никого, я же, – только что йз
дому!
Холмсом: за ними; –
– кто-то –