Человек. Книга. История. Московская печать XVII века. И. В. Поздеева
В Минее на сентябрь 1618 г. царь печется «о словеси истиннем изложением печатным писмены ко спасению душам християньского закона многочисленнаго словеньского языка своея великия державы» (л. 85 последней пагинации). Евангелие учительное 1629 г. напечатано с целью «раздавати всем богатьство благочестия ко спасению душам… народам многочисленаго словенскаго языка». Канонник 1641 г. сообщает, что царь «многочисленный печатный книги учини… всякая бы християньская душа на всяк день и нощь просвещалася и освещалася». Часовник 1633 г. издан «в началное человеком научение, еже к божественным догматом присно всех наставляющее»[145]. «Жезл правления» 1666 г. направлен «на покорение всех учению и сказанию».
Замечательно, что эта «всеобщность» рассматривается в текстах послесловий и с точки зрения психологического воздействия божественного учения на любого человека. В послесловии к четвертому изданию Поучений Ефрема Сирина говорится: «Кто бо святаго сего преподобнаго отца Ефрема наказания слыша, и не умилися или не прослезися… и плоды покаяния не принесе… Блудный, вместо блужения приносит целомудрие, лихоиметель – давание… Аще бы и варварскую кто душю имый, и той, окаяв свою совесть, и воспомянув его словеса, не умягчится ли… Сладости бо ради его поучения многажды и князи, и вельможи, и… всяк правоверный християнин, не токмо инок, но и мирянин, пропитая и сию книгу, умилится душею и сокрушится сердцем и смирится умом»[146].
Самым широким адресатом книги из перечисленных в послесловиях является указанный в Толковом Евангелии Феофилакта Болгарского, в московском издании 1649 г. В нем говорится (л. 317), что книга необходима «всякому роду, возрасту же и сану: царем и князем, начальникам и начальствуемым, воином и простым, богатым и убогим, инокам и мирским, мужем и женам, юным и престаревшим, безчисленно всем». Именно поэтому царь и повелевает: «Типографским художеством, печатным тиснением издати ю во общую пользу». Однако заявление о такой предельной широте «адресата» может быть понято как фраза чисто панегирическая или, скорее, «дипломатическая», выражающая интерес государства, а не теоретическую «мечту» печатника. Уместен поэтому еще один вопрос – о действительной роли этих текстов, о действительном, а не гипотетическом читателе и адресате.
В книгах, используемых для обучения и самого широкого домашнего богоугодного чтения – Псалтыри, Часовнике, Каноннике, – столь широковещательные фразы, конечно, отвечали действительности. Печатный двор даже только в изучаемые годы издавал эти книги десятки раз, тиражом («средним») не менее 150 тыс. экземпляров. Толковое Евангелие, о котором идет речь, впервые появилось в Москве в 1649 г., а повторено было только в 1698 г. 1200 экземпляров книги ценою 2 рубля 25 алтын, вышедшей в 1649 г., могли адресоваться только сравнительно ограниченному кругу людей, прежде всего – служителям Церкви.
Само содержание издания – толкование единственного и важнейшего, непререкаемого авторитета христианской традиции, Нового Завета, – с очевидностью предназначено людям грамотным,
Канонник. М.: Печатный двор, 1631; Часовник. М.: Печ. В. Бурцов, 1633. – Цит. по:
Издание вышло 11 сентября 1652 г. См. л. 166 и 166 об. (последней пагинации).