Бунт на «Баунти». Джон Бойн
мужчины на другого, лицо его покраснело на миг еще сильнее, но в конце концов мистер Фрейер посмотрел прямо на капитана и кивнул.
– Итак, мистер Кристиан, – сказал капитан и, дернув себя в попытке успокоиться за полы кителя (клянусь, что за все время нашего знакомства я не видел его таким рассерженным), повернулся к помощнику штурмана, – что скажете? Считаете ли вы, что нам следует идти под ветром?
Мистер Кристиан поколебался, бросил быстрый взгляд на мистера Фрейера, а после пожал плечами и тем же скучающим, недовольным тоном ответил:
– Я думаю, что «Баунти» сможет справиться с этим. Шторм ужасен, тут мистер Фрейер прав, не стану с ним спорить, но разве шторма правят морями, а не мы? В конце концов, мы англичане. И не будем забывать, что капитану Куку это удалось, не так ли?
Я знал, произнесены магические слова, – мистер Кристиан был человеком проницательным, – и капитан торжествующе повернулся к мистеру Фрейеру.
– Ну? – вопросил он. – Что вы на это скажете, Джон Фрейер?
Тот, понимая, что разбит наголову, ответил:
– За судно отвечаете вы, капитан, и я, разумеется, выполню все ваши приказы.
– Вы дьявольски правы, – согласился капитан, и я подумал тогда, что он слишком резок, ведь мистер Фрейер ответил ему со всей учтивостью. Я не мог также не заметить, что мистер Кристиан чем-то позабавлен, и не подивиться этому. – Вы оба, – продолжал капитан и, вытерев со лба испарину, направился к лежавшему открытым судовому журналу, – поднимайтесь наверх. Прикажите идти под ветром, мистер Фрейер. Мы будем пробиваться сквозь шторм всю ночь и следующую, если понадобится, да, и следующую за нею, даже если пойдем ко дну, пытаясь это проделать. Я хочу, чтобы каждый, кто есть на палубе, твердо стоял на ногах, от правого борта до левого, от галса до шкота, и мы прорвемся, мы прорвемся, говорю я, и уйдем от непогоды. Нам поручена миссия, джентльмены, и с помощью Божьей мы ее выполним. Вам все понятно?
Офицеры кивнули и покинули каюту а я налил капитану чашку чаю – две другие так и не понадобились – и поставил ее перед ним на стол. Он даже не взглянул на меня и не поблагодарил, но продолжил писать что-то в журнале, перо его впивалось в бумагу с такой силой, что могло того и гляди прорвать ее; к чернильнице капитан протягивал руку словно в неистовстве, роняя на стол синие капли, которые мне предстояло стереть, пока их не впитала столешница. Я открыл было рот, намереваясь сказать кое-что, но передумал и тоже вышел, тихо закрыв за собой дверь.
6
Та ночь была темной. Я лежал на койке, не способный заснуть, уверенный, что при очередном взлете корабля он, глядишь, и перевернется вверх дном, и тогда все мы утонем. И не мог выбросить из головы мысли о том утре в конце декабря, когда я шел по улицам Портсмута, не зная ни единой заботы, предвкушая рождественский обед и ничего не ведая о том, что уготовила мне судьба. Думал я и о мистере Льюисе, заботившемся обо мне с младых ногтей, и гадал, удалось ли ему уже выяснить, куда я запропал. Я надеялся, что не удалось. Он ожидал, что примерно к обеду я