Месть по иронии. Шарип Окунчаев
сука… тварь… вашу мать. Ну б… я вам устрою.
В это время застонал Адлан, он был ранен. Знал бы свою участь, конечно, пролежал бы молча, прикинувшись мертвым, но не умел он ни при каких обстоятельствах «фальшивить». Он, видимо, и не подумал о том, ушли или не ушли военные.
– Смотри, он еще живой, – только и успел сказать командир, как короткая очередь из автомата оборвала жизнь Адлана. Стрелял тот же, кто сразил Рамзана.
– Мочить так мочить, – опять спокойно произнес он.
– Вот как надо, адвокат недоделанный. Следующе-го ты уложишь. Понял? Откажешься стрелять, получишь пулю, – потряс командир пистолетом перед самым носом «молодого», который стоял, как обезумевший.
– Пошли отсюда, – отдал приказ командир и все двинулись к выходу, оставив навзрыд рыдающих девочек и безжизненных мужчин и женщину.
– С этими что делать? – глядя на девочек, произнес один из военных.
– Оставь, маленькие еще, были бы чуточку… можно было бы поразвлечься… а так оставь, – с иронией и ухмылкой произнес командир.
– Что-нибудь нашли? – обратился он к тем, которые обыскивали дом.
– Да так, мелочь, золотишко чуть-чуть, в общем бедняки они. День еще впереди, товарищ командир, что-то да раздобудем, – вымолвили в один голос «сыщики».
– Ну-ну, не с пустыми же руками возвращаться.
Сзади, еле волоча ноги, поплелся тот самый молодой, который устроил словесную перепалку. Перед выходом он резко обернулся. Он услышал плач откуда-то с крыши, но молча побрел за остальными.
Расул съежился весь, рыдая в кулак, едва не выдал себя, тем более, когда услышал слова отца в свой адрес. Заметил он и военного, который посмотрел в его сторону, Расулу показалось даже, что они встретились глазами, но он, почему-то ушел. Видимо, Аллах милостив к нему.
Расул даже не помнит, насколько долго он оставался в своем «тайнике». Тело не слушалось его. Тот страх, который его охватил, это была не трусость, это был страх отчаяния и бессилия.
Обессиленный он вышел на крыльцо. К нему с рыданием кинулись сестры.
– Они их убили, – рыдали они, – что нам делать, Расул? Не выходи ради Аллаха, вдруг тебя заметят, – в один голос, сквозь слезы, начали они умолять брата. – Пусть все солдаты уйдут из поселка.
Расул их и не слушал, а стеклянными, мокрыми от слез глазами смотрел на безжизненно валявшихся родителей и брата. Он отодвинул девочек, не говоря ни слова, подбежал к матери. Она лежала рядом с Рамзаном, лицом вниз. Платок, что был на голове матери, был весь в крови. Не переставая рыдать, он уселся рядом на колени и стал гладить голову матери.
– Ой, что это? – резко вырвалось у Расула.
Мать застонала, она была жива. Голова была разбита, но не сильно, но была вся в крови.
– Мама, – тихо произнесли все в один голос, – мама, мы с тобой.
Мать опять застонала и начала говорить невнятные слова.
– Мама, мы здесь, очнись, мама, – рыдая, они стали кричать ей чуть ли не в ухо.
В один миг у детей все перевернулось в сознании, поэтому вели себя, как