Буря мечей. Джордж Мартин
Старком в Королевской Гавани, его отважный кузен – в Колокольной битве. Ему нужна была молодая жена, чтобы продолжить род Арренов… молодая жена, заведомо способная к деторождению.
Кейтилин встала, накинула халат и спустилась в темную горницу к отцу. Чувство беспомощного страха наполняло ее.
– Отец, – сказала она, – я знаю теперь, что ты сделал. – Теперь она уже не та вчерашняя невеста с полной радужных мечтаний головой. Она вдова, изменница, скорбящая мать, умудренная в делах этого мира. – Ты заставил его взять ее замуж. Лиза была ценой, которую Джон Аррен заплатил за мечи и копья дома Талли.
Неудивительно, что сестра в своем браке не знала любви. Аррены горды и щепетильно относятся к своей чести. Лорд Джон женился на Лизе, чтобы обеспечить мятежникам поддержку Талли и, возможно, получить сына, но вряд ли мог полюбить женщину, которая легла в его постель опороченная и против своей воли. Он, несомненно, был добр к ней и обязателен, но Лизе недоставало тепла.
После завтрака Кейтилин попросила перо и бумагу и села писать сестре в долину Аррен. С трудом подбирая слова, она уведомила Лизу о судьбе Брана и Рикона, но основная часть письма касалась отца.
«Теперь, когда его дни сочтены, все его мысли отданы злу, которое он тебе причинил. Мейстер Виман говорит, что не смеет делать маковое молоко более крепким. Пришло время отцу сложить свой меч и щит. Время отдохнуть от трудов. Но он упорно борется, не желая сдаться, и я думаю, что причина этому – ты. Он нуждается в твоем прощении. Я знаю, что из-за войны дорога из Гнезда в Риверран стала опасной, но сильный рыцарский эскорт, уж верно, сможет проводить тебя через Лунные горы – сто человек или тысяча. А если уж ты не сможешь приехать, то хотя бы напиши ему. Несколько слов любви, чтобы он отошел с миром. Напиши что хочешь, а я прочту это ему и облегчу ему дорогу».
Отложив перо и попросив воск для печати, Кейтилин подумала, что запоздала с письмом. Мейстер Виман не верил, что лорд Хостер дождется ворона – пока тот слетает в Гнездо и обратно. Впрочем, мейстер давно уже говорит то же самое… Мужчины Талли легко не сдаются, каков бы ни был перевес другой стороны. Передав пергамент мейстеру, Кейтилин пошла в септу, где поставила свечу Отцу за своего отца, и Старице, которая выпустила в мир первого ворона, приоткрыв дверь царства смерти, и Матери – за Лизу и всех детей, которых они обе потеряли.
В тот же день, сидя у постели лорда Хостера с книгой и сызнова перечитывая одно и то же место, она услышала громкие голоса и звук трубы. Сир Робин, вздрогнув, подумала она и вышла на балкон. На реке она ничего не увидела, но по-прежнему слышала голоса, конский топот, лязг доспехов и порой громкое «ура». Кейтилин поднялась по винтовой лестнице на крышу замка – этого сир Десмонд ей не запрещал.
Звуки доносились с дальней стороны замка, от главных ворот. У воротной решетки, поднимавшейся рывками и толчками, собралась небольшая толпа, а в поле за воротами виднелись несколько сот всадников. Ветер раздул их знамена, и Кейтилин испустила вздох облегчения при