Город в капле и другие сказки. Станислав Брейэр
я не буду больше, – сказал второй. – Что мне, заняться нечем, что ли?
– Хороший дождь, – улыбнулась девочка. – Он пахнет хорошо. Он весь мир умоет-умоет, и всё заблестит как новенькое.
– Кап, кап, – капает дождь на лопух. А дети сидят задумчивые, мирные. И слушают музыку. Прекрасную детскую музыку: кап, кап!..
Степан из клёна
Тёмной ночью, холодной ночью – на могучем клёне посреди степи листья шуршат, а ветви скрипят, будто стихи говорят. Вот шёл тогда по степи Стёпушка-сирота, которому не было в огромном мире ни тепла, ни ласки, ни приюта.
Заметил его могучий клён – и раскрылся. Мальчик в кленовую дверцу вошёл, а клён закрылся.
– Не снится ли мне? – удивился маленький путник. – Тут кленовая комнатка! Вот из кленового пола растут кленовый столик со стульчиком, а на столе кленовая миска со свежим хлебом и кленовая кружка с кленовым сладким соком. А вот и кроватка мне по росту – над ней у изголовья Спаситель с иконы мне улыбается, и лампадка горит. Вроде огонёк маленький, а свет от него большой, и светло тут. И кленовым запахом пахнет…
Наелся Стёпушка (от того хлеба, сколько ни отламывай, а меньше не становится), напился из кружки (а в той кружке соку не убывает, сколько ни пей). И уснул мирным сном на кроватке.
С той поры зажил он хорошо. На том клёне летом и зимой прекрасные птицы поют – радуют Стёпушку. А он то в кленовой комнатке, а то по степи бродит, смотрит, где какие травы и кусты, да где животные обитают. Его дикие волки не трогают.
Так день за днём, а год за годом. Вот подрос Стёпушка, и стала ему кроватка маловата, и в кленовой комнатке тесновато ему стало.
Взял он топор и стал изнутри стены обтёсывать, жильё своё расширять.
– Клён-то толстенный, ему ничего плохого не будет, – сказал Стёпушка. А деревянную кроватку выбросил, чтобы места не занимала.
А вот ещё время прошло, ещё больше подрос Степан, и стало ему опять тесно. И опять он расширил топором кленовую комнатку.
Да потом ещё, да ещё расширял.
Терпел могучий клён, из последних сил прекрасными листами зеленел. Только стал Степан замечать, что раз от разу – хлеб в миске всё черствей; а соку в кружке раньше было всегда до краёв, сколько ни пей, а потом всё меньше, меньше – а теперь вовсе на донышке. И не такой он сладкий…
И наконец засох огромный клён. Птицы улетели и больше не пели Стёпушке. И хлеб на столе стал сухим, да кружка опустела. А Спаситель с иконы давно не улыбается, а смотрит на Степана с большой грустью и жалостью. И лампадка хоть горит, да почти не светит.
Заплакал тогда Степан, стал прощения молить у Спасителя. Потом вышел из сухого дерева, отправился в город к начальнику всех лесов и степей, упросил назначить его, Степана, смотрителем в той степи, где его клён стоит.
Дал ему начальник немного денег, так Степан купил за них на базаре – кленовые саженцы. Взвалил их себе вязанкой на спину и отправился в обратный путь.
В город-то шёл быстро, а тут вязанка очень тяжела. Остановится Степан, водицы из ручья попьёт, пот со лба утрёт – и дальше несёт свои саженцы. День да ночь всё шёл – и принёс к родному дому,