Королевская щука. Анна Яковлева
или хотя бы нейтральное мнение. По этой причине Лешка в собеседники не годился, мама тоже.
Вконец измученный, он вспомнил про соседскую Дашку, вышел на лестничную площадку и позвонил в дверь Цыпляевых.
На Дашке было черное платье-свитер и гетры. И неизменная смущенная улыбка.
Макс на мгновение залюбовался соседкой.
– Привет. – Он сделал слабую попытку улыбнуться.
– Привет. – На девичьем личике расплескалась радость.
– Мне нужен твой совет.
– За какую команду болеть?
– Команду? – удивился Макс.
– Так ведь полуфинал идет.
Ну вот, он так и думал: жизнь проходит мимо.
– Нет, – угрюмо ответил Макс, – я хочу с тобой посоветоваться по другому вопросу.
– Войдешь? – Дарья отступила в темный коридор.
Мгновение поколебавшись, Макс шагнул в чужую прихожую, заставленную обувью, и услышал из глубины квартиры крикливые голоса. Шум доносился из кухни.
– Постой, – он попятился. – У тебя что, гости?
– Нет, это у предков. Идем. – Дарья направилась в противоположный конец коридора, к распахнутой двери, из которой лился слабый свет.
Послушно следуя за изящным абрисом, Макс втягивал ноздрями едва уловимый запах ванили, который перебивали грубые запахи застолья, и лихорадочно соображал, как это будет выглядеть: великовозрастный оболтус выворачивает душу перед девчонкой.
– Чаю хочешь?
Макс вынырнул из собственных мыслей, мазнул рассеянным взглядом по лицу, казавшемуся в приглушенном свете полудетским, и бросил взгляд на тахту.
Плюшевый медведь с медалью на шее, книжка с яркой обложкой, в беспорядке оставленный на тахте плед и подушка с четким контуром головы – все это показалось Максу настолько интимным, что он смутился.
– Не откажусь. – Голос хрипел.
– Тогда располагайся. Я сейчас.
Дарья смылась, предоставив ему свободу выбора. Из приличия Макс выбрал кресло.
– У тебя уютно, – вежливо заметил он, когда соседка вернулась с подносом, на котором покачивались две чайные пары, сахарница и плетенка с печеньем.
Дарья наклонилась, взору Макса явился косой пробор.
– Ничего особенного, наверное, как у всех. – Дарья опустила поднос на тахту. Застенчивая улыбка привычно блуждала на губах.
Неожиданно для себя Максим спросил:
– У тебя парень есть?
Даже в слабом свете настенного бра было заметно, как Дарья вспыхнула:
– Нет.
– А сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
Макс почувствовал себя глубоким стариком.
– А почему?
– Что?
– Почему нет парня?
Дарья склонился над подносом:
– Не знаю. Угощайся, – она поставила перед Максимом чашку. – Бери печенье. Я сама испекла.
Продолжая поглядывать на смущенную соседку, Макс сунул в рот увесистый кружок – он тут же растаял, вызвав в памяти смутные образы из детства.
– Овсяное?
– Да.