Королевская щука. Анна Яковлева
тебя, потому что больше ничего сделать не могу – меня не пускают в интернат. Как сказал патриарх Кирилл: «Горько слышать ответ: детей попам не отдадим». Понимаешь? – спросил он, прочитав в глазах Талли сомнение.
– Разве может быть хуже?
Медовые глаза потемнели:
– Еще как может.
Разговор, который ни к чему не вел, был окончен, сбитая с толку, разочарованная, Талли побрела в гостиницу.
Ноги оступались на неровной тропе, протоптанной в снегу, мысли унеслись в какие-то дали. Вспомнились дебаты в прессе и запрет на усыновление российских детей американцами, так называемый «Закон Ирода».
Что это, спросила себя Талли. Лицемерие или психическая неадекватность? Дорого бы она дала, чтобы протестировать авторов законопроекта, скажем, на фрустрационные реакции Розенцвейга. Что результат окажется бомбой, можно гарантировать.
Внезапно, будто подсказанная кем-то со стороны, возникла идея найти биологическую мать Эдика и ткнуть носом в зловонную яму, которую она вырыла собственному сыну. Заставить пережить все, что пережил он. И от этого простого решения Талли почувствовала давно не испытанное облегчение, как раненый боец, которому, наконец, ввели промедол.
…Он так и не понял, что произошло. Просто все было плохо, а потом он позвонил, и все стало еще хуже.
Промучившись несколько дней, Макс снова набрал Лешку и потребовал:
– Дай мне ее домашний номер.
Ворча, что он так и знал, что эта затея добром не кончится, что ему не будет никакого покоя, что он останется крайним, Лешка продиктовал цифры.
Внося их в память телефона, Макс почувствовал себя немного лучше: сейчас, сейчас он услышит голос Талли.
И он его услышал.
– Да? – глухо отозвалась трубка.
– Талли, это я, – выдохнул Макс. Мгновенная мертвая тишина в трубке сменилась протяжными гудками…
Вот тогда мир и погрузился во тьму.
Солнце светило только ему, и поэтому его украли. Как жить в этой тьме, Макс не знал.
В ужасе от того, что случилось, слушал гудки и не шевелился. Что, черт возьми, происходит? Что? Может, он ошибся номером? Ухватившись за спасительную мысль, Макс повторил вызов – гудки капали в вечность, абонент не отвечал.
Дольше выносить это безумие Макс не мог. Так не пойдет. Он сейчас же все выяснит. Чем он обидел Талли? Почему она так с ним поступает?
На бегу стаскивая спортивные штаны, Макс вызвал такси, натянул джинсы и курку, сунул ноги в сапоги и выскочил из квартиры.
Соседняя дверь бесшумно отворилась, выпустив на лестничную площадку запах чужого жилья. Из темной прихожей выглянуло тонкое личико.
– Здравствуй, Максим.
Одной рукой давя на кнопку вызова лифта, второй рукой Макс пытался застегнуть сапоги.
– А, привет.
Все еще возясь с замками, он бросил короткий взгляд в сторону соседской квартиры и удивленно застыл, на пару секунд забыв о личной драме: за несколько месяцев соседская девчонка, пигалица Дашка Цыпляева, умудрилась преобразиться в юное, стройное создание с гладкой,