Слёзы войны. Валентин Богданов
Яков Максимович, других сведений нет.
22. Сорокин Пётр Фёдорович, 1911 г. р. Погиб в апреле 1943 г.
23. Усольцев Павел Фёдорович, 1892 г. р. Погиб 12 февраля 1944 г.
24. Усольцев Михаил Александрович, других сведений нет.
25. Федулов Егор Ильич, других сведений нет.
Участники войны, вернувшиеся домой
1. Алексеев Афанасий Кириллович.
2. Алексеев Кирилл Кириллович.
3. Алексеев Игнат Кириллович.
4. Васильев Степан Васильевич. Ранен, инв. 2-й гр.
5. Васильев Павел Степанович.
6. Васильев Михаил Степанович.
7. Иванова Екатерина Константиновна.
8. Иванов Трифон Васильевич.
9. Кормин Александр Иванович.
10. Кормин Матвей Иванович.
11. Корженевский Афанасий.
12. Молоков Павел.
13. Новиков Кузьма Константинович. Ранен, инв. 2-й гр.
14. Першин Константин Лаврентьевич.
15. Петров Василий Петрович.
16. Петров Самсон Петрович.
17. Русаков Александр Николаевич.
18. Русаков Константин Андреевич.
19. Русаков Пётр Ефимович.
20. Русаков Дмитрий Еремеевич.
21. Рябова Анна Алексеевна.
22. Рябов Григорий Алексеевич.
23. Сазонов Василий Арсентьевич. Ранен, инв. 2-й гр.
24. Сазонов Пётр Арсентьевич.
25. Усольцев Александр Тимофеевич.
26. Усольцев Степан Фёдорович.
27. Фёдоров Борис Елизарович.
28. Фёдоров Николай Елизарович.
29. Фёдоров Пётр Елизарович.
И наступило утро туманное, утро холодное, памятное на всю жизнь.
Разбудили меня утром в самую рань, когда солнце только-только показалось из-за леса. Что-то наскоро перехватил, баба Лепистинья заботливо сунула мне мешочек с бутылкой разведённого молока и куском хлеба, и я вышел во двор, где пара взнузданных лошадей с уже надетой сбруей, свежих от утренней прохлады, нетерпеливо фыркала и позвякивала удилами уздечек. Дед помог мне взобраться на одну из лошадей, на хребет которой уже была им наброшена старая фуфайка. Он вывел лошадей за ограду и коротко бросил: «Давай…», я взял рысью, чтобы догнать ребят, которые пылили на лошадях уже за околицей.
Самому старшему из моих дружков-товарищей, Тольке Рябову, было тогда тринадцать лет, а мне, младшему, шёл десятый, и ни у кого из нас не было отцов, всех выкосила война. Никто из моих дружков тогда и словом не обмолвился о настигшем нашу семью горе. И я в душе был им благодарен за эту душевную деликатность – не бередить чужую боль, не сюсюкать о семейных бедах и горестях, каких тогда хватало с избытком в каждой семье. Ведь каждый из них это уже пережил, терпеливо переболел таким горем. Вот так, со страшного потрясения, в один день, кончилось моё детство, и на другой же день началась взрослая жизнь на изнурительной колхозной работе.
Было нас тогда четверо или пятеро ребят, и каждый на паре лошадей таскал прицепленную за постромки борону, и таким вот образом боронили мы до сенокоса вспаханные по весне поля. В первые дни с непривычки нас особенно допекали кровавые стёртости ягодиц, в промежности, да так, что ходили мы в раскоряку,