А слона-то я приметилъ! или Фуй-Шуй. трилогия: RETRO EKTOF / ЧОКНУТЫЕ РУССКИЕ. Ярослав Полуэктов
Пониным бампером.
– С ручника не забудьте снять, – прикрикнул дед довольно безадресно.
Михейша, подобно американскому ковбою, подпрыгнул на месте. Держась за поручень, перелетел шесть ступеней, и, не коснувшись земли, с воздуха ринулся в сторону кабины.
– Чертово отродье! Прошляпил! – прошелся инженер котелен по свою душу. Степенно подойдя ближе, он сместил в сторону скорого Михейшу, терзавшего бронзовый вензель дверцы, да так ловко и споро, будто Михейша был вредной и пустой брюссельско—капустной кадкой на тележке, опрометчиво и наивно вставшей в позу баррикады на пути железно—немецкой армады.
– Извини, брат, – у тебя силенок не хватит.
Михейша не был прошляпившимся сыном черта, поэтому к себе ругательство приспособлять не стал. Он обиделся за диагноз астении. Он заметался перед раскоряченным отцовым седалищем, обтянутым пестрой клеткой старых студенческих штанов. Новомодный технический карман распростерся во всю ширь низа папиной спины.
Карман давеча пришит мамой Марией по спецзаказу. Предназначен он для ношения слесарных приспособлений.
Попа отца враз стала неродной и злой. Михейша попытался найти щель между карманом, наполненным разнообразнейшей рухлядью, и дверью, чтобы проникнуть к рычагу и доказать несогласие с приписанным ему бессилием.
Михейша изо всех сил потянул отцовы подтяжки на себя. Отпустил. Крестовидная застежка хлопнула в позвоночник. Загундело пружиной.
Тщетно. Монолит, человечий колосс, Зевс и Горгона в образе клетчатой задницы, находящейся в уровне Михейшиного носа, продолжали терзать заевший рычаг, не обращая ровно никакого внимания на рвущегося в бой помощника.
Попа отца – честно говоря – раньше Михейше нравилась. Отец по Михейшиной естествоиспытательской просьбе мог сделать свою задницу то железной, то резиновой.
Михейшин кулачок, тукнув при переусердии в первом случае, мог принести боль обоим, словно при дружественном обмене деревянными палками. А во второй раз кулак игриво отскакивал, будто от большой каучуковой, разделенной на манер апельсиновых долек, боксерской груши.
Был еще вариант с догонялками.
Соль заключалась в том, что одному надо было хотя бы попасть в заднюю цель, а другому вовремя увернуться. Это был самый справедливый вариант, ибо – стоит ли экивокать перед понятным раскладом – Михейша большей частью побеждал.
Этот вариант игры для Михейши заканчивался сладостным удовлетворением от осознания своей ловкоты. Папа, естественно, рыдал от обиды, размазывая ее по физии обеими руками.
Михейша как мог утешал отца. – Да ладно, папа, я пошутил. Сознайся: – тебе же не было больно?
– Как же не больно, сына? Больно. Если тебя так же торкнуть, то что тогда? А ремнем, давай, попробуем. Я ремнем о—го—го как владею! Тогда я тебя прощу.
Такой расклад Михейшу не устраивал.
– А хочешь, я тебе