А слона-то я приметилъ! или Фуй-Шуй. трилогия: RETRO EKTOF / ЧОКНУТЫЕ РУССКИЕ. Ярослав Полуэктов
дознания, сходили на объявленное «нечистым» пещерное жилье бедняги—троглодита. Вернулись они смурные и подавленные.
Костлявые останки действительно лежали там, но от них несло таким невероятным тысячелетним смрадом, а, от пребывания в местности отдавало таким безотчетным страхом инквизиции, что большее, на что хватило сил и решительности у комиссии, так это забросать находку пустопородными камнями и засыпать горку известняковым щебнем.
Сходки в том месте, а также по всей ближайшей округе, докуда только докатились слухи, прекратились. Отец Алексий с кафедры объявил верующим, что это всего—навсего останки крыла увеличенной от обильной жратвы летучей мыши. Верующие и неверующие, а их в тот момент, привлеченных рекламной темой религиозно—природоведческой лекции, было размером в церковный аншлаг, успокоились.
Однако сам отец Алексий так не думал. Во—первых он слышал звон падающих в церковную копилку монет (лекционный сбор), а во—вторых, если по сути дела, по его личному утаенному мнению, это были мощи Детей Дьявола.
Мнение Федота, поднявшему руку в качестве научного оппонента: это ископаемая летучая полуящерица типа птеродактиля.
Антошка—Антихрист тут же заявил, что это происки полиции, дабы напугать будущих революционеров.
Чин—Чин под неопровержимым напором и доказательным антошкиным градом публично согласился с последним.
Фритьофф утверждал, что это – древняя летучая пра—свинья. И обещал продолжить раскопки, чтобы найти следующий, попутный ископаемый предмет, каковые на любых толковых раскопках не должны находиться в единственном числе.
И нашел через несколько дней после лекции и даже копать ему не пришлось. Только не ископаемый предмет, а полуживой с небольшой коркой, облепленной зелеными мухами помёт. Только ему не понравился запах: отдавало дерьмом обыкновенного кабана, смешанным с человеческим. Фритьоффа тут не проведешь политическими доказательствами. Фритьофф засунул фрагмент артефакта в банку и, вернувшись в свои лаборатории, засунул ископаемое говно в ледник. Ему потребовался теперь более мощный микроскоп, чем имелся. Он одолжил денег у Федота Ивановича и стал ждать оказии, чтобы съездить в Ёкск и купить приличный цивильный прибор.
***
Притихли революционные рыбаки. Зашебутилилась вслед неверующая россказням ученых сплоченная, обижаемая жирной верхушкой шахтерская братия. Да и в центре иной раз, нет—нет, да объявлялся очередной «как бы шуточный» погром «на жирных имущественников». Городок маленький и все модные пропагандистские дела с их дурными шутками и потешными лозунгами становились известны всем. Конные люди в шинелях, с шашками и плетьми (среди них цирковые учительницы в полицейских погонах) приезжали вовремя и предупреждали богатых и середнячков о вселюдском начале сплочения.
Богатые организовали патриотическую сходку.
– Мы – одно целое, – повторяли там