Аскольдова тризна. Владимир Афиногенов
из Скандинавии. Отослали его еще зимой. Уже давно невестка должна быть в Новгороде.
– Сынок, вели старшому дружины привезти из Перынской рощи кудесника. Пусть погадает на твою и мою судьбу и судьбу невестки, твоей жены будущей. Болит сердце… Тревожусь, что развелось вокруг Нова-города после того, как ты казнил волхва Сереженя и старосту, великое множество разбойных людей. Да и Водим не успокаивается. Подзуживает татей и чернь, против тебя их воротит.
– Повинился он передо мной снова, матушка, простил я его покуда… Сейчас что-то сделать с ним не могу. Подожду приезда Ефанды. Твоя воля – пошлю за кудесником, а старшого я все-таки отряжу с надежными воями навстречу Ефанде… Я так думаю.
– Ты князь, ты и думай, – согласилась Умила и радостно взглянула на сына.
Когда Рюрику рассказали, что собой представляет кудесник из Перынской рощи, князь сразу подумал: «Какой-нибудь дурка», – но все равно послал за ним, чтоб не огорчать мать.
Привезли Кнаха. Ему бы на княжьем подворье припасть в первую очередь к ногам Умилы, а он, глазами примерившись к деревьям, росшим неподалеку, выбрал одно и – шасть на него! Как кошка, вскарабкался на самую вершину, схоронился в густой листве и затаился.
– Ты видишь его? – спросил один дружинник другого.
– Кажись, да… Черная коса виднеется…
– Может, его стрелой собьем?
– Да разве он груша?.. Если и ранишь легко, упадет и души лишится.
– У таких, как этот, есть ли душа-то?! – удивился молоденький отрок.
– Ладно, подождем, когда он жрать спустится. Тогда мы его к Умиле отволокнем. Вишь, обиделась она: сразу удалилась в терем.
– Обидишься… Хотела про судьбу узнать, а он, пакостник, на дерево залез.
– Судьба… – задумчиво промолвил умудренный жизненным опытом дружинник, который помнил еще не только, как прогоняли с острова Руген датчан, но и страшные минуты расправы над отцом Рюрика Годолюбом. – Можно ли угадать ее?.. Да и нужно ли?! Что же касается меня… Я бы не просил угадывать. Живу, как жил… О, Святовит! Слава твоим священным лесам и водам! А придет миг смертный, постараюсь встретить его достойно…
– Ты, старый, иди и поведай об этом Умиле. Может, она прикажет награду тебе какую-нибудь дать… – посоветовал его давний друг и соратник и добавил: – Оглоблей по башке…
Какой разговор происходил в тереме, им, конечно, было неведомо, но вдруг поступил приказ: как только спустится с дерева этот Кнах, отвести его снова в рощу, надавать тумаков и отпустить.
– Молодец, Умила! Правильно рассудила… – радовался старый дружинник. – Знал ее всегда как умную женщину. Не разочаровала она меня и на сей раз…
– Э-э, брат, какая ей в том прибыль – не разочаровала она тебя или разочаровала… Ты кто для нее? Холоп, одним словом… Хоть и заслуженный гридень[52]…
– Нет, ты не прав! И не следует тебе при отроках сии слова произносить, – обозлился старый дружинник.
– Отроки… Да