Мираж. Элизабет Вернер
мне жену и взял с меня обещание не отходить от нее ни на шаг, а вы требуете, чтобы я оставила ее здесь, в другой части света! Или, может, быть, тебе этого хочется, Зельма?
– Конечно, нет! – стала уверять молодая женщина, бросая на строгую золовку полубоязливый, полублагодарный взгляд. – У меня ведь нет никого на всем свете, кроме тебя. Не бросай меня!
– Будь спокойна, я останусь с тобой, – милостиво объявила старая дева, с торжеством глядя на доктора.
Тот лишь пожал плечами и произнес:
– Если госпожа Мальнер желает, чтобы вы оставались, то я, разумеется, ничего не имею против. Итак, послезавтра я навещу вас, а пока прошу в точности исполнять мои предписания. Вас же, многоуважаемая фрейлейн Мальнер, я попрошу заметить, что у вашей невестки в высшей степени слабый организм, требующий крайне бережного отношения. До свиданья! – Он проводил посетительниц до дверей, вернулся к Зоннеку, все время остававшемуся лишь безмолвным слушателем, и сказал со смехом: – Каких удивительных пациенток вы мне прислали! Эта воинственная старая дева из Померании, свирепо враждующая с докторами и бросающая нашему брату в лицо всевозможные оскорбления, – настоящая оригиналка!
– Оригиналка, – согласился Зоннек. – Она только и знает, что воюет с хозяином нашей гостиницы и с арабской прислугой. Мне уже не раз приходилось их мирить. А ее бедная невестка, по-видимому, совершенно безвольна; она у нее в полном подчинении. Она серьезно больна?
– Нет, нисколько. Я могу подать ей полную надежду на выздоровление и надеюсь полностью поставить ее на ноги. Зато относительно другого больного, к сожалению, не могу сказать вам ничего утешительного. Вероятно, вы хотите узнать о здоровье Бернрида?
– Да, я затем и пришел. В каком он состоянии?
– В совершенно безнадежном. Я еще вчера знал это после осмотра в больнице, сегодня же утром убедился, что и на отсрочку нечего надеяться. Я даю ему, самое большее, сутки жизни, но, по всей вероятности, он умрет раньше, потому что силы его быстро иссякают.
– Умрет! – прошептал Зоннек, а затем, не владея собой, торопливо отошел к окну и прислонился лбом к стеклу.
– Вы принимаете в этом человеке особенное участие, – сказал Вальтер после короткого молчания. – Я заметил это еще вчера, во время нашего разговора. Вы знали его раньше?
Зоннек обернулся. По его лицу было видно, что приговор врача глубоко взволновал его.
– Да, доктор, мы были когда-то друзьями, друзьями юности, пока не случилось то, что разлучило нас. Позвольте мне не объяснять, что это было, я не в силах рассказывать в такую минуту, и мне не хочется говорить ничего такого, что было бы похоже на обвинение. Мы много лет не виделись и лишь несколько недель тому назад встретились здесь, в Каире. Об образе жизни Бернрида я узнал достаточно – ведь он пользуется известностью в кругу спортсменов. Но, кажется, вы были ближе с ним знакомы? Я слышал, что вы часто бывали у него.
– Бывал, потому что лечил его супругу до самой ее смерти. Когда они приехали сюда три года тому назад, она была уже